Жучки, которые дал мне отец, лежат у меня в кармане, и от этого мне становится немного легче. Теперь я могу перейти к следующей части плана.
Мне нужно найти Арию, чтобы меня официально представили ее матери как парня Арии. Я ухмыляюсь, думая о том, как сильно Марселло это возненавидит, когда выхожу за дверь, где, как мне сказали, Ария будет проводить время со своей матерью и братом.
Я не успел сделать и двух шагов от здания, как Марселло направляется ко мне, на его лице видны ярость и паника. У меня сводит желудок.
— Что случилось?
— Где она, черт возьми? — Он толкает меня в плечи, и я отступаю назад.
Я чувствую, как кровь отхлынула от моего лица. — Что ты имеешь в виду? Она была с тобой.
— Я пошел поздороваться с родителями Миры, а когда вернулся, мама сказала, что она пошла в туалет. Мама не знает, что происходит. Она не знала, что нужно ее остановить.
На этот раз я надавил на него. — Ты хочешь сказать, что потерял ее?
— Ребята, ребята. — Мира проскальзывает между нами, пока все вокруг смотрят на нее расширенными глазами. — Это ей не поможет, а вы только привлекаете к себе внимание. Разозлитесь друг на друга позже. Сейчас мы должны найти ее.
Она права. Я знаю, что она права. И все же жгучее желание повалить брата на землю и набить ему морду за то, что он не следит за Арией, непреодолимо.
— Ты звонил ей на телефон? — спрашиваю я.
— Конечно, черт возьми, звонил, — фыркает Марселло.
— Хорошо, что я тебе не доверяю.
Я достаю из кармана свой телефон.
— Что, черт возьми, это значит?
— Я попросил Сандро присмотреть за ней. Давай не будем паниковать, он должен знать, где она.
Я набираю номер кузена, и он отвечает через полкольца.
— Я как раз собирался тебе позвонить. — Прежде чем он подтвердит мои худшие кошмары, я знаю, что он собирается мне сказать. — Я не знаю, куда делась Ария.
— Ты должен был следить за ней!
— Мне нужно было отлить. Она пошла в туалет, и я решил, что мне тоже можно идти, но когда я вышел, она уже исчезла.
Я ругаюсь по-итальянски.
— Он потерял ее? — Марселло точно угадывает, и я киваю.
— Где ты видел ее в последний раз? — Когда Сандро говорит мне, я убираю телефон от уха и говорю Марселло. — Поищи там. Я пойду в свою комнату и посмотрю, смогу ли я найти что-нибудь на камере, что покажет нам, что произошло.
Я уже иду прочь от него. — Сандро, ты обыскиваешь территорию, а Марселло заглядывает в школу. Если увидишь что-нибудь, позвони мне.
— Понял. — Он приостанавливается. — Мне очень жаль, Габриэле. Больше, чем я могу сказать.
В его голосе слышится настоящее сожаление, но я разберусь с ним позже.
— Просто найди ее, — говорю я и вешаю трубку.
Я бегу к Римскому дому и, не дожидаясь лифта, мчусь по лестнице в четыре этажа по двое. Ноги и легкие горят, когда я толкаю дверь своей комнаты в общежитии, но я не останавливаюсь, чтобы отдохнуть, а открываю свой ноутбук, чтобы взломать запись системы безопасности. Там будут ответы, которые я ищу.
После инцидента в ванной, когда камеры были стерты, я принял некоторые меры предосторожности. Очевидно, что у того, кто пытался похитить ее тогда, есть кто-то, кто разбирается в компьютерах - возможно, почти так же хорошо, как я. Но недостаточно хорошо, понимаю я, потому что, когда я просматриваю видеозаписи, они все еще там, благодаря вирусу, который я установил. Тот самый, который заразит и сделает бесполезным компьютер, пытающийся стереть записи с камер. Я единственный, кто знает, как его обойти.
Я пролистываю видеозапись за видеозаписью примерно с того момента, когда, по моему мнению, она должна была пропасть, и вижу ее, стоящую у дверей во двор. Мои мышцы напрягаются, и дыхание вырывается из легких. Ария была там, когда я разговаривал с отцом?
Мне не приходится гадать, подслушала ли она мои слова, потому что она бежит прочь, а я переключаюсь на другую камеру, расположенную дальше по коридору. Я вижу, как по ее лицу текут слезы.
— Черт!
Не может же она думать, что то, что я сказал, было правдой? После всего...
Может, она в безопасности? Может, она просто ушла и прячется, потому что расстроена. Потому что я разбил ей сердце. Грудь сдавливает, становится трудно дышать.
Я тихо молюсь, чтобы все так и было. Что никто ее не похитил, и с ней все в порядке, просто она расстроена.
Я переключаю камеры снова и снова, и вижу, как она бежит по коридорам, пока не выходит на улицу, где ее тошнит. Мой кулак опускается на стол.
И тут все вокруг меня исчезает. Феликс и один из его головорезов надевают мешок на голову Арии и уводят ее.
Я достаю из кармана телефон, зная, что мне понадобится помощь в этом деле. Я отправляю сообщение Сандро, Марселло, Антонио Ла Роза и Данте Аккарди, чтобы они как можно скорее пришли ко мне в комнату.
Я наблюдаю, как они заносят ее через заднюю дверь Московского дома - общежития, где живут все русские, - прямо в сердце вражеской территории.
Проникнуть туда и найти ее будет нелегко, но я умру, если придется. Я знаю, что Марселло и Сандро прикроют меня. К счастью, Данте в долгу передо мной, а Антонио, скорее всего, поможет, ведь в опасности невестка его сестры.
Мне становится не по себе. Но когда я замечаю фигуру, стоящую в стороне от съемок, мне хочется блевать.
36
ГАБРИЕЛЬ
Когда все собрались в моей комнате, я рассказываю им, что случилось с Арией.
— Чертовы русские, — рычит Данте.
— Они мертвецы. Каждый из них. — Марселло расхаживает по комнате.
— Вы здесь, потому что мне нужна ваша помощь, чтобы вернуть Арию.
Я окидываю каждого из них пристальным взглядом.
— Попробуй остановить меня, — говорит Марселло.
— Я не хочу ввязываться во всякую ерунду, — говорит Данте.
Мои руки сжимаются по бокам, а не на его шее. — Очень жаль. Ты должен мне услугу, и это избавит тебя от долга.
Он буравит меня взглядом, потому что знает, что я прав - он не может отказаться.
— О чем ты думаешь? — спрашивает Антонио.
— Марселло, Сандро, Данте и я пойдем в Московский дом. У меня нет времени пытаться получить ключ от задней двери у моего знакомого в службе безопасности, поэтому нам придется войти через парадную дверь.
Сандро выдохнул. — Это желание смерти.
Я игнорирую его.
— Данте, ты остаешься снаружи, в какой бы комнате мы ее ни нашли, и следишь, чтобы никто не попытался застать нас врасплох. Антонио, если хочешь, останешься здесь, у дверей в Римского дома, чтобы убедиться, что никто из русских не явится сюда, чтобы доставить неприятности в отместку.