Антонио - единственный из присутствующих, у кого технически нет причин помогать, но он все равно кивает.
— Мы не можем войти туда без оружия, — говорит Марселло.
— А мы и не идем. Я собираюсь проникнуть в оружейную комнату и взять все, что нам нужно. — Сандро открывает рот, чтобы что-то сказать - возможно, протест, - но я его обрываю. — Мне все равно, какие будут последствия. Безопасность Арии - единственное, что нас волнует. Кроме того, я могу стереть пленку потом. Но у нас нет свободного времени.
— Ну, раз уж я в этом участвую, позволь мне сказать, что я чертовски надеюсь, что дело дойдет до кровопролития. Не могу дождаться, когда уберу одного из этих русских ублюдков. — Данте потирает руки.
Иногда я сомневаюсь, есть ли в нем что-то действительно нормальное.
— Встречаемся внизу через двадцать минут, — говорю я, глядя между тремя мужчинами, которые будут сопровождать меня в Московском доме. — Антонио, ты передашь всем в Римском доме, чтобы они оставались здесь или возвращались, если еще не вернулись, но без подробностей о причинах. — Я смотрю на часы. — Все семьи уже должны быть в отъезде.
Он кивает.
— До скорой встречи... и спасибо. Я знаю, что шансы против нас.
Не дожидаясь ответа, я выбегаю оттуда и направляюсь в оружейный класс. Комната, где хранятся единственные в кампусе пистолеты и патроны.
Как и предполагалось, к моему приходу дверь в комнату оказывается запертой. Выбить толстую металлическую дверь не представляется возможным. Но это не страшно. Я точно знал, как попаду сюда, еще до того, как приехал, потому что я никто, если не готов. А подготовился я еще в день своего появления в кампусе, много лет назад, чтобы в случае отчаяния обзавестись оружием.
Класс расположен в углу коридора, а в другом углу за ним - женский туалет. Я не беспокоюсь о том, что там кто-то есть, ведь занятия сегодня не проводятся.
Как ни странно, когда я захожу в туалет, он пуст. Я захожу в последнюю кабинку и делаю один шаг на сиденье унитаза, затем на верхнюю часть самого унитаза, используя верхнюю часть стены кабинки для равновесия, пока не встаю прямо, моя голова почти касается потолка. Я нажимаю на вентиляционную решетку и отбрасываю ее в сторону, куда мне не нужно идти, а затем, используя все свои силы, поднимаюсь наверх.
Не теряя времени, я ползу к оружейному классу. Как только я вижу под собой его часть, я снимаю решетку, сдвигая ее вперед в тесном пространстве, а затем неловко переставляю ноги, чтобы пролезть в отверстие, наполовину спрыгивая, наполовину падая на пол класса внизу.
— Ну, привет!
Я застываю от голоса за спиной и оборачиваюсь.
Мистер Смит прислонился к шкафу, в котором хранится то, что мне нужно, скрестив руки и лодыжки.
Черт. Мне что, придется его убрать, чтобы уйти отсюда с тем, что мне нужно? Не хочу, но придется.
— Почему ты здесь? — спрашиваю я.
Он смотрит на меня. — Разве не я должен задавать вам этот вопрос? В конце концов, это мой класс.
Нет смысла лгать. Очевидно, почему я здесь.
— Я здесь, чтобы украсть оружие. Аминов Братва завладела Арией, и я планирую вернуть ее.
Он медленно кивает и поднимается со шкафа. Он идет в другой конец комнаты, где на плакате в рамке написаны все правила его класса. К моему удивлению, он отодвигает рамку от стены, и за ней оказывается настенный сейф. Он вводит код, и я замечаю, что его движения скованны. Плечо, в которое он был ранен, должно быть, все еще беспокоит его.
— Два или три? — спрашивает он.
Он серьезно? Он не собирается вызывать на меня охрану?
— Четыре. — С таким же успехом я могу получить то, чего действительно хочу.
Мистер Смит перекладывает какие-то вещи в сейфе и поворачивается, продевая средний палец каждой руки через спусковые скобы двух пистолетов.
Я делаю неуверенный шаг вперед. — Почему вы даете это мне? Вас могут уволить.
— Я могу, ты прав. Но меня не уволят, потому что ты никому не расскажешь, а оружие исчезнет после того, как ты сделаешь все, что нужно.
Я качаю головой. — И все же...
— Ария кажется милой девушкой. Кроме того, мне не нравятся люди, которые в меня стреляют.
Так вот чего он жаждет - мести. Достаточно хорошо, я могу это понять.
— Спасибо.
Я беру пистолеты по одному и засовываю их в пояс брюк, натягивая рубашку, чтобы прикрыть их. На одном из пистолетов я замечаю, что серийный номер затерт. Эти пистолеты практически невозможно отследить.
— Полагаю, ты будешь стирать запись отсюда? — Он приподнял бровь.
Похоже, он знает больше, чем говорит. — Конечно.
В ответ он только кивает.
Я поспешно покидаю класс, не удосужившись оглянуться на него.
Я всегда подозревал, что с мистером Смитом что-то не так, но теперь я в этом уверен.
37
АРИЯ
Я смотрю на пол, где лежит мое ожерелье: задняя половина медальона отвалилась, когда он ударился о стену. В середине медальона находится то, что кажется маленьким компьютерным чипом.
Я морщу лоб. Это что, маячок или что-то в этом роде? Неужели отец следил за мной?
Но когда я оглядываюсь на Феликса и Игоря и вижу их довольные улыбки и холодный блеск в глазах, становится ясно, что это то, что они искали.
— Ну что, посмотришь на это?
Феликс подходит, чтобы поднять его, но прежде чем он успевает это сделать, снаружи раздается приглушенный шум, и мы все трое поворачиваемся, чтобы посмотреть на дверь.
Шум исчезает так же быстро, как мы его услышали.
Феликс смотрит на Игоря и кивает в сторону двери. — Иди проверь.
Игорь делает то, что ему сказано, открывает дверь и делает один шаг наружу, прежде чем громкий выстрел отражается от бетона, и он падает назад, с зияющей раной в груди. Мой рот раскрывается в беззвучном крике. Затем в комнату вваливаются Габриэле, мой брат и Сандро с пистолетами наизготовку, направленными на Феликса.
Когда я поворачиваю голову в сторону Феликса, мои глаза расширяются, и я чувствую, как металл его пистолета прижимается к моему виску.
— Трое против одного ублюдка, — говорит мой брат.
— Убери пистолет от Арии, и мы, возможно, оставим тебя в живых, — говорит Габриэле смертоносным голосом.
Я знаю, что это ложь. Феликс знает, что это ложь, я уверена. Он не выйдет из этой комнаты живым. Скорее всего, сейчас вопрос лишь в том, сколько людей он заберет с собой.
Слезы наворачиваются на глаза, когда все четверо остаются неподвижными, каждый из них, вероятно, оценивает наилучший путь.
Еще один взгляд на Феликса, и его взгляд устремляется на них троих.
— Стоило ли оно того? Что бы это ни было?— спрашивает Габриэле.