— Есть еще одна, — тихо произнес Патрик. — Открой последнюю страницу.
У Эстер дух захватило при виде последней фотографии. Ряды надгробий сиротливо белели на военном кладбище; на камне переднего ряда была выгравирована эмблема части и имя «Лейтенант В. X. Латимер, 1915».
— Бедная Грейс, — прошептала Эстер. Она осторожно закрыла альбом, положила на подушку рядом с собой и прижалась к Патрику. — Какая утрата! — Она устроилась у него на груди.
— Теперь ты понимаешь, почему я хотел показать его тебе дома, когда мы будем одни, — произнес он, крепко прижав ее к себе.
А Эстер вдруг нахмурилась.
— Если ты обедал с Лайли, кто же была та блондинка? Или Тим наврал?
— Нет, — усмехнулся Патрик. — Должно быть, его отец видел ее издалека. Лайли цепляется за уходящую молодость зубами и когтями. Она красится и носит парик из светлых завитых волос.
Эстер тут же повеселела.
— Когда я увижу ее?
— Когда пожелаешь. Я подумал, тебе захочется еще некоторое время подержать альбом у себя. Мы вернем его на следующей неделе.
— А знает ли Лайли что-нибудь по поводу столь частой смены владельцев дома после смерти миссис Латимер?
Патрик кивнул.
— Они все считали, что в доме обитает привидение.
— А ты?
— Нет, — улыбнулся Патрик. — Я лишь, так же как и ты, чувствую, что дом этот мой, что я жил здесь всегда. И никаких привидений, никаких ночных стуков. И, увы, призрак Грейс Латимер тоже ни разу мне не показывался.
Долгое время они сидели обнявшись. Наконец Патрик с неохотой шевельнулся:
— Мне пора домой.
Эстер, вздохнув, кивнула.
— В котором часу нас ждет завтра твоя сестра?
— Около часа.
— Надеюсь, я ей понравлюсь, — с беспокойством сказала Эстер.
— Конечно, понравишься. А если даже и нет, какое это имеет значение? — Патрик поднял ее голову и посмотрел ей в глаза. — Ты не просто нравишься мне, я без ума от тебя. — Он прищурил глаза. — Если бы я вдруг не понравился твоей маме, значило бы это что-нибудь для тебя?
— Нет, — сказала Эстер, вставая. — Но я рада, что на этот раз получила ее одобрение.
Патрик вскочил, нахмурившись.
— Разве твоей матери не нравился Ричард?
— Нравился. Но ей казалось, что он для меня слишком стар. — Эстер отвернулась. — Разница между моими родителями была двадцать пять лет, и, как я уже говорила тебе, мой отец умер, когда я была еще совсем маленькой. Поэтому мама и не хотела, чтобы я выходила замуж за человека гораздо старше меня. Она не хотела, чтобы со мной случилось то же, что и с ней. Но это случилось.
Патрик привлек ее к себе.
— Значит, это мой возраст сослужил мне добрую службу.
— Не скромничай, Патрик. Моя мать полюбила тебя. Как только увидела.
— Отлично. Но вот что все же важнее — любишь ли ты меня, Эстер?
— Да, — ответила она тоном, не вызывающим никаких сомнений. — Я люблю тебя.
Патрик крепче обнял ее и поцеловал.
— Я тебя тоже, дорогая.
На следующий день, когда Патрик зашел за Эстер, она была уже готова и ждала его. На ней было льняное платье цвета янтаря.
— Пойдет? — спросила она Патрика.
Он отодвинул ее от себя, оглядел с ног до головы и кивнул.
— Конечно, пойдет.
Дом на Эшдаун был современной постройки. Чем-то он походил на жилище Реймондов, но гораздо больших размеров, и сад был под стать дому. Эстер жутко нервничала. Патрик помог ей выйти из машины. Входная дверь открылась, и показался мужчина плотного телосложения, с темными седеющими волосами. Он, улыбаясь, протянул руку.
— Добрый день. Вы — Эстер, а я — Джек Баркли. Рад с вами познакомиться. Входите же, входите.
Эстер он понравился. Удивительно, но ничто в этом солидном мужчине не напоминало его светловолосых, стройных сыновей.
— Поздравляю с рождением дочери, мистер Баркли.
— Зовите меня Джек. — Он повел их через квадратный холл, где на видном месте красовалось знакомое Эстер зеркало в позолоченной раме. Они вошли в большую гостиную; заметно было, что ее заново отделали. — Мы недавно закончили ремонт в этой комнате, — пояснил Джек. — Здесь все еще чувствуется запах краски. Лидия его просто не переносит, поэтому обедать будем на террасе.
Эстер проследовала за хозяином на затененную деревьями террасу. Под навесом из полосатой материи стояли легкие стулья. Лидия Баркли в белой муслиновой блузе свободного покроя и розовых брюках поднялась с одного из стульев. Улыбаясь, она протянула руку:
— Здравствуйте, Эстер. Вот мы, наконец, и встретились. Спасибо вам за прекрасные цветы.
— Было очень любезно с вашей стороны пригласить меня, когда ваша дочка еще так мала. — Эстер передала Лидии коробку, перевязанную розовыми лентами. — Я выбирала на свой вкус, но, если вам не понравится, можно обменять в городском пассаже.
Лидия взяла коробку, поблагодарила Эстер, поцеловала брата и поспешила развернуть подарок — ползунки, распашонки и носочки, все одинаково розовые в мелкий цветочек. Лидия в восторге поцеловала Эстер.
— Что за прелесть! — воскликнула она. — Ты только взгляни, Джек!
Эстер успокоилась и присела на стул, который пододвинул ей Патрик.
— Джек, дай Эстер минеральной воды — она ничего другого не пьет, — сказал Патрик, добродушно посмеиваясь. — Разве что раз в год по обещанию. Не забывайте, она ведь член магистрата.
Эстер чуть было не наградила его тумаком, но Лидия ласково коснулась ее руки.
— Не смущайся, Эстер. Я специально пригласила тебя сегодня, пока близнецы еще не вернулись из школы. Я подумала, что для тебя лучше знакомиться с нашим семейством по частям. — Лидия пожала плечами с видом покорности судьбе. — Хорошо хоть Джоанна родилась одна. Я уже не так молода, чтобы возиться еще с одной парой близнецов.
— А где же она? — спросила Эстер, которой не терпелось увидеть малышку.
— Она спит в кабинете Джека. — Лидия указала на маленькую колонку, стоящую на столе перед ней. — Мы услышим ее голос, как только она проснется. Ты не против, если мы посмотрим на нее попозже? Я надеюсь пообедать, прежде чем она потребует свой обед.
Патрик вышел, чтобы помочь сестре принести тарелки со спагетти и салатом, оставив Эстер наедине с Джеком Баркли.
— Хочу извиниться за своих дьяволят, — сказал он напрямую. — Один из них вполне мог бы заработать срок. Я знаю, что в тот день среди судей были вы. Я чертовски беспокоился за Лидию, не знал, как она воспримет это. Последние два месяца беременности нелегко ей дались. Ко всему прочему, когда это случилось, я не мог вылететь из Штатов. Патрик здорово выручил меня. Я так ему обязан.
Эстер понравилась прямота этого человека.
— Джек, если вы не возражаете, — она решила говорить также прямо, — не будем больше упоминать о моей работе. Работа в суде — отдельная сторона моей жизни, и я предпочитаю не обсуждать ее.
— Согласен, — кивнул он. — А вы молодо выглядите для мирового судьи.
— Я подхожу под соответствующую возрастную группу — на четыре года старше минимального возраста.
Джек удивленно приподнял густые черные брови.
— Серьезно? Когда Патрик подхватил вас на руки, высаживая из машины, мне показалось, на руках у него младенец.
Она залилась смехом.
— Если это комплимент, то спасибо.
— Что он тут говорит? — поинтересовался Патрик. В одной руке он держал тарелку с едой, в другой — нож, вилку и салфетку.
— Всякие любезности. — Эстер в изумлении уставилась на тарелку. — Это мне? Спасибо, конечно, но я могла и сама пойти и положить.
— Не лишай меня удовольствия, любимая.
Заметно было, что Лидия Баркли души не чает в своем брате. Поговорив немного на общие темы, она откровенно призналась Эстер, что счастлива видеть их с Патриком вместе. И вдруг она наклонилась к колонке и прислушалась.
— Моя дочурка. — Она поспешила в дом и минутой позже открыла дверь кабинета и выглянула оттуда: — Я иду кормить Джоанну. Эстер, составишь мне компанию?