— Умница.
Фрезер пристально смотрел на нее. Янтарный отблеск планеты был ей к лицу — оттеняя ее силу, придавал ей знакомое очарование.
— Знаешь, — сказал он почти непроизвольно, — ты — очень красивая.
— Не надо, Марк, — пробормотала она. — Нет, говори. Один единственный раз. Другого, наверное, не будет. Правда?
— Думаю, что нет.
— Я вернусь на Землю, — сказала она.
— Нет!
— Я должна. Это единственный выход.
— Но… я хочу, чтобы ты осталась.
— Нет, ты не хочешь этого, Марк. Посмотри правде в глаза.
— Могу только позавидовать мужчине, который женится на тебе.
— А я завидую твоей жене. Но знаешь, я не ревную тебя к ней. Мне жаль ее. У нее никогда не будет того, что было у меня.
— У тебя не было ничего, кроме тяжелых испытаний.
— С тобой.
Она подмигнула ему.
— Ближе к делу, командир, пока я не разревелась.
«Если бы она хоть на йоту ошибалась», — сцепив зубы, проклинал себя Фрезер.
Но Лорейн, конечно, была права. Он почувствовал себя крысой.
«Жизнь — это не повесть, — наставлял он себя. — В ней не бывает „хэппи эндов“. Она просто продолжается.»
Стараясь не глядеть друг на друга, они закончили монтаж. Это была простая схема временной задержки, подключенная к регулятору ускорения на главной панели. Однократное ускорение позволило им отдохнуть и закончить схему.
— Надеюсь, она сработает, — пожал плечами Фрезер. — Может даже не убьет нас.
Юпитер оказался между кораблем и солнцем. Марк увидел множество звезд. Их было такое количество, что ему понадобилось употребить весь свой опыт, чтобы распознать созвездия. Ганимед выглядел крошечным холодным полумесяцем. Фрезер стучал по клавишам компьютера, вычисляя вектор схождения с поправкой на звездное притяжение. Последние маневры можно будет выполнить вручную. Рискованная и неэкономная процедура, но достаточно эффективная для умелого пилота и достаточно большой массы реакции. Корабль вздрогнул от его прикосновения. Юпитер провалился в бездну. Они могли бы лететь по спирали на малом ускорении, но это заняло бы значительное время. Поэтому на несколько минут он включил пятикратное ускорение. После этого «Олимпия» оказалась уже на расстоянии достаточном, чтобы сбросить ускорение до приемлемого значения. Большую часть пути он проделал с ускорением, равным половине "g". Он не мог развивать немыслимую скорость, чтобы уцелеть. Кроме того, это могло усложнить коррекцию курса.
Последующие часы он провел в беседах с Лорейн. Но их разговоры не касались никого. Даже Евы.
Они приближались к Ганимеду. Фрезер с удивлением отметил, как мало осталось в нем страха и как много предчувствия. Казалось странным, что он испытывал чувство вины за смерть представителей другого вида, не смущаясь своими намерениями в отношении людей, таких же теплокровных, как и он сам.
Но улунт-хазулы не причинили ему никакого вреда и не оказывали сопротивления. Здесь же дела обстояли иначе!
— Да, немного иначе!
Резким движением он включил передатчик.
— Космический корабль «Олимпия» запрашивает Центр Управления Полетами, — выпалил он, глядя на горный пейзаж, представший перед ними. Прошу дать направляющий луч и разрешение на посадку.
— Что? Вы сказали «Олимпия»? — воскликнул незнакомый голос.
— Да.
Фрезер указал свои приблизительные координаты.
— Ваш радар может обнаружить меня где-нибудь в этом районе. Включайте луч. Но без глупостей. Мы хотим сдаться.
— Подождите. Можете вы подождать минуту? Я должен посоветоваться с начальством.
«Конечно, я подожду. Может, это хандра, но мне вовсе не хочется подвергать риску Лору. Я вынужден это сделать.»
В наушниках был слышен звездный шум.
— Центр Управления Полетами — «Олимпии». Оставайтесь на связи.
Секундой позже его уши заполнил гневный голос Свейна.
— Вы! Что вы еще придумали?
— Мы проиграли, — сказал Фрезер. — Пытались обвести вас вокруг пальца, но ничего не вышло. Мы возвращаемся.
— Кто вы, в конце концов? Власек с вами, не так ли?
— Да, — ответила Лорейн. — И горжусь этим.
Фрезер назвал свое имя. Лгать не имело смысла.
— Как вам удалось скрыться от ракеты? — спросил Свейн.
Фрезер сказал ему правду.
— Мы приземлились на Юпитере. Когда мы подойдем поближе, вы увидите надутый шар. Мы надеялись на помощь юпитериан. Но радиобуя там не оказалось. Должно быть, его уничтожили оккупанты. Вы, наверное, слыхали об этой войне. На такой большой территории мы даже не смогли найти город, с которым поддерживали связь. Наши запасы подошли к концу. Мы решили сдаться.
— Опишите свою орбиту, и я вышлю за вами катер.
— Лучше не надо, — ответил Фрезер. — У нас воздух на исходе. Пока ваш катер выйдет на орбиту, мы будем мертвы. Дайте мне луч, и я направлюсь на космодром.
— Н-нет. Я не доверяю вам ни на йоту.
— Черт возьми, да что мы сможем сделать? Попытаться протаранить ваш драгоценный корабль? На полпути нас уничтожит ваша ракета. Разве мы возвращались, если бы не хотели жить?
Свейн колебался. Фрезер ясно представил его искаженное гримасой лицо.
Затем тот спросил:
— Действительно ли вы так хотите жить, что назовете имена своих сообщников?
У Фрезера билось сердце.
«Началось!»
Он открыл рот. Лорейн покачала головой и поднесла палец к стеклу шлема.
— Ну? — сказал Свейн. — Будучи людьми с низкой репутацией, вы не должны испытывать каких-либо сомнений.
— Это тяжелый вопрос для нас, — ответила Лорейн.
— Я хочу знать их имена немедленно. В противном случае я открою огонь. Дальнейший допрос проведем после приземления.
— Ладно, — промямлила она.
«Умница!» — подумал Фрезер. — «Эта нерешительность убедила его».
Радар захватил «Олимпию» и выпустил свой луч.
— Дайте мое положение и скорость, — напомнил Фрезер.
— Естественно, — ответил Свейн. — Но у меня есть дополнительные инструкции для вас. Я не хочу, чтобы вы приземлялись на поле. Вы можете поддаться соблазну и выкинуть какой-нибудь трюк. Со своими ракетами, например, когда будете вне радиуса действия наших пушек. Приземляйтесь на Синусе, в миле от Авроры, северней кратера Навайо. Там вы будете досягаемы для наших орудий. Любое отклонение от курса — и мы стреляем.
— Понятно, — мрачно сказал Фрезер. — Ставьте меня на автопилот.
— Сию минуту. Власек, начинайте называть имена.
Приемник Фрезера был настроен на диапазон вышки, и он не слышал ее голоса. Глядя, как движутся ее губы, он, кажется, угадывал имена: Билл Эндерби? Пит ла Понте? Элен Сванберг?
«Нам необходимо завершить свою миссию, иначе их жизни будут потеряны.»
Он стал спускаться. На носовом экране возник пейзаж спутника. Над Авророй поднималось утро. Юпитер выглядел бледным полумесяцем.
Двигатель ревел вовсю.
— Через шестьдесят секунд вы будете на расстоянии прямой видимости, сказал незнакомый голос. — Начинаю отсчет: шестьдесят, пятьдесят девять, пятьдесят восемь… Ноль. Сопровождение закончил.
Фрезер окинул взглядом темную и пустую Долину Привидений, Пропасть Данте, Клыки Гунисона. Когда-нибудь здесь будет море. Но к тому времени он уже будет старым. Он мечтал о возвращении на Землю, хотя и понимал, что это невозможно. Значит, Лорейн должна покинуть Ганимед. Она заслужила океаны и голубые небеса.
Поверхность ринулась ему навстречу. Он начал маневрировать рулевыми двигателями, чтобы обойти кратер.
«Сейчас!» — подсказывал высотомер. Он нажал на тумблер выпуска шасси.
Пыль заволокла все вокруг. Балансируя с помощью боковых двигателей, он удерживал равновесие. Чертовски непростое это дело — неаэродинамическая посадка. Невозможное на любой другой планете, более крупной, чем Ганимед.
Он никогда не тренировался. Если произойдет крушение…
— Не бывать этому, — сказал он и выключил основной и вспомогательный двигатели. Нос принял горизонтальное положение. Ускорение рулевых двигателей стало меньшим, чем гравитация. Корабль начал падать.