— Не знаю, — наконец произнес он. — Но я уверен в том, что твой отец обещал мне вознаграждение, и намерен получить его… хотя бы частично. У меня ничего нет, и мне нужна земля.
— Я очень сомневаюсь в том, что отец даст тебе землю. Он ведь заявил — и это слышали очень многие, — что ничего тебе не должен.
— Мне поможет Джулиус. Я могу и подождать.
— А что, если Джулиус задержится? Он может и через месяц не вернуться.
Бернард нахмурился и обежал взглядом подземелье с орудиями пыток. А Клэр продолжала:
— Бернард, неужели ты на самом деле веришь в то, что отец позволит тебе безнаказанно ждать? Я его знаю. Он всегда поступает по-своему, и ему неважно, какими средствами он этого достигает.
Бернард сделал большой глоток вина.
— Так вот почему ты пришла сюда: помочь своему отцу? Он что, велел тебе запугать меня?
— Отец не знает, что я здесь. Я сама так решила.
— Но зачем? Ты, очевидно, считаешь, что я не имею права настаивать на том, чтобы он сдержал свое слово. Ты ведь не веришь тому, что он дал мне обещание, не так ли?
Этому не верил никто. Слуги говорили о том, что Бернард либо свихнулся на Святой земле в битвах с сарацинами, либо у него помутился рассудок от долгого пребывания в пустыне под палящим солнцем.
— Возможно, отец и пообещал тебе какую-то награду, но ты не так его понял.
Он усмехнулся.
— То же самое сказал Сеттон. Я говорю тебе правду, Клэр, — я его правильно понял и не ослышался.
У нее остался последний довод.
— Бернард, может быть, ты мечтал о вознаграждении, и эта мечта настолько тобой овладела, что ты в нее поверил? Такое случается.
Бернард запрокинул голову и прикрыл глаза.
— Да, я мечтал. О наделе земли, таком большом, что взглядом не охватить. А на нем поля пшеницы высотой до пояса. О лесе, в котором полно дичи для охоты с собаками, и о птицах в небе, которых станут ловить мои соколы, и о каменном доме с просторной залой и приветливо мерцающим огнем в камине.
Вздохнув, он опустил голову и устремил на взгляд своих потрясающих карих глаз.
— Ты тоже там была, Клэр. Иногда ты пряла, а у твоих ног вертелись малыши. Или ты перебирала струны арфы и пела причудливые песни, которым научилась у бродячих трубадуров. — Взгляд его сделался пронзительным. — Я мечтал, но эти мечты не были порождены фантазиями — они основывались на данном мне обещании. Это твоего отца подвела память, а не меня.
Какие красивые мечты у Бернарда и как можно просить его отказаться от них! Зная заранее его ответ, Клэр все же спросила:
— А другую награду ты принял бы? Может, мне удастся убедить отца…
— Вам, миледи, не надо больше спускаться сюда, — сказал он и отдал ей пустой кубок. — Эдгар позаботится, чтобы я не умер с голоду. Не вмешивайся, Клэр. Я сам договорюсь с твоим отцом.
Тебе это уже стоило темницы и удара по голове, подумала она и спросила:
— Голова болит?
— Да.
— Помни про это, когда будешь договариваться с отцом.
Глава третья
Клэр помогала матери готовить залу к ужину, а мечты Бернарда не выходили у нее из головы.
Она помнила тот день, когда Бернард появился в Дассете: несчастный мальчик, ехавший следом за тележкой с продуктами. Семилетней девочке сказали, что родителей Бернарда убили во время грабительского набега и теперь он — сирота и будет жить в Дассете. Про его семью она почти ничего не знала. Старший Фицгиббонз служил у ее отца, но кем — Клэр было неизвестно, да она никогда и не интересовалась.
Теперь же ее одолело любопытство. А вдруг имеется причина, по которой Бернард требует своего? Вдруг отец все же пообещал ему награду, а теперь забыл про это? Почему Бернард вдруг решился требовать дар, который ему не обещали?
Во время ужина отец отмечал удачную охоту. Слуги не успевали наполнять его кубок. Многие вассалы уснули прямо на полу, не дойдя до постели.
Клэр почти ничего не ела, поджидая подходящего момента, чтобы обратиться к отцу — вино должно ударить ему в голову, но при этом не привести в угрюмое расположение духа.
Бернард сказал, чтобы она не вмешивалась, но уладить конфликт больше некому: мама по обыкновению ведет себя так, словно ее мужа не существует.
Когда отец откинулся в кресле и громко рыгнул, тем самым выражая свое одобрение повару за вкусную еду, Клэр решилась и положила руку ему на плечо.
— Отец, мы можем поговорить?
— Хм? О чем?
Зная, как сильно он гневается, если кто-нибудь нависает над ним, Клэр села на корточки около его кресла и ухватилась за подлокотник.
— О Бернарде Фицгиббонзе.