— Не нашёл? — спросил я.
— Нет.
— По-моему, если ты промахнулся в лесу, то даже нет смысла искать стрелы, — заключил друид.
— Согласен, — поддержал я. — Если в дерево рядом не воткнулась, то пиши пропало…
— Далеко нам ещё до стоянки?
— Вечером доберёмся
— И вы что, вдвоём с Грутом ходили безоружные, так далеко в лес?
— А как быть? Запасы трав, настоек и всего остального заканчиваются со временем, их надо пополнять, — проговорил Бомир. — Я тебе скажу больше, и Грут сюда один ходил, и я бывал тут в одиночку.
— Но здесь же кругом дикие животные! — возразил я в голос. — Нам вот хватило встречи с медведем, еле живыми остались.
— Ты забываешь, что я друид, дикие звери нам не враги, куда большую опасность представляют сами люди. Для природы мы не заметны. Достаточно выпить отвар коры турана, натереть одежду дымным грибом, и ты сливаешься с лесом.
— Ого! Почему мы сейчас ничего из этого не сделали, чтобы слиться? — воскликнув, спросил Эверн. — Мне бы это помогло с охотой.
— Надо же оставить зайцу хоть какой-то шанс, — улыбнулся он. — Да и нечего зря ингредиенты переводить. Звери к нам четверым не полезут, главное не повстречать охотников за “лёгкой наживой”.
— Может ты и прав, — вздохнул я. — Груту не повезло тогда — нарваться не на тех.
— Не повезло… — ледяным тоном повторил Бомир.
Мы шли какое-то время в тишине, каждый думая о чём-то своём. Я же всю дорогу поправлял ножны на поясе — дурацкий меч так и путался в ногах, периодически ударяя одну из них. «Надо будет подшить эти ножны… И при первой же возможности купить меч покороче… и полегче… а может и другой формы… хмм… А может лучше сразу два меча…», — мечтал я про себя, как неожиданно заговорил Бомир.
— Кстати, есть одно зелье, которое позволяет и от людей прятаться, — задумчиво произнёс он. — Раньше с Великого Моря к нам привозили таких существ со щупальцами, которые меняли цвет своей кожи.
— Так это же осьминоги, — подсказал Дориан.
— Наверно, я уже и не помню… давно это было… С них и делали это зелье, выпив его — кожа принимала окрас того что её окружает, и ты полностью сливался с природой, — медленно проговорил он. — Правда, была одна проблема… одежда не меняла свой цвет и чтобы ты стал не заметен, надо было полностью раздеться…
— Но, если тебя всё-таки заметили, то выглядел ты, как полный дебил, — закончил я и рассмеялся.
Подхватив мой смех, друид добавил:
— Да уж, лазить голым в лесу не лучшая затея. Тем более, что от зверей оно не спасёт, они же чуют запах.
— Если только не применить сразу оба способа, — подметил Эверн.
— Можно и так сделать, но нет лучше зелья, чем сама магия… Друиды, между прочим, умеют становиться невидимыми вместе с одеждой при помощи своей внутренней энергии. Она окутывает тебя как кокон, скрывая от всех.
— Блин… но мы же не друиды, — расстроенно возразил Дориан.
— Ну ка, покажи! — потребовал я.
— К сожалению, этого я тоже ещё не умею, — усмехнулся он в ответ.
Мирра уже начинала клониться к закату и разглядеть корни деревьев под ногами, становилось всё сложнее. Чтобы не зацепиться и не рассадить себе нос, наша скорость передвижения сильно упала. Темнело в лесу уж слишком быстро.
— Пришли. Нам сюда, — прозвучали долгожданные слова друида.
В полумраке, гуськом за Бомиром, мы пробрались через заросли кустов на какую-то площадку. Велев нам стоять на месте, он полез куда-то вниз и стал копошиться под свисавшими до земли ветками дерева. Вытянув оттуда охапку подготовленных дров, быстро разложил их в форме пирамиды и поджёг. Огонь разгорался, охватывая всё больше веток, и вскоре вокруг стало светло. Теперь было понятно почему друид сказал нам не двигаться, буквально несколько шагов в сторону и начинался обрыв. Пусть он и не вёл в бездонную пропасть, но катиться метров пятьдесят по крутому склону в темноте совсем не хотелось. Здесь было отличное место для ночлега, с одной стороны нас прикрывали корни упавшего дерева, с другой — приличный скат вниз и единственный “удобный” подход закрывали кусты. Разложив нашу, уже повидавшую жизнь, самодельную палатку из волчьих шкур, мы уселись возле костра. Бомир достал из сумки вяленное мясо, порезал его на куски и, уложив на хлеб, раздал всем.