Завоеватели

Станислав Вольский

Завоеватели

Историческая повесть

из эпохи открытия и завоевания

Южной Америки

I

20 мая 1474 года в городке. Трухильо, в испанской

провинции Эстремаду а, было большое торжество. На это

число приходился троицын день, а троицын день у бла-

гочестивых католиков пятнадцатого столетия считался

одним из самых больших праздников. В этот день ското-

воды пригоняли на трухильскую ярмарку, большие гурты

рогатого скота и лошадей, а крестьяне ближних и даль-

них деревень привозили кур, свиней, гусей, домашние ко-

вры, горшки и бочонки. В этот день крепостные прино-

сили своим сеньорам, проживавшим в Трухильо поме-

щикам - подати, установленные еще при дедах и праде-

дах: жирных индюшек, откормленных поросят, вино, мед,

оливковое .масло и несколько серебряных реалов1 впри-

дачу. В этот день священник приходской церкви св. Ге-

оргия часа полтора считал медяки, брошенные верующи-

ми в церковную кружку, а купцы надрывали себе глотку,

расхваливая свои товары, и натирали мозоли на пальцах,

отмеривая сукно и полотно. И вполне понятно, что в

троицын день все жители города пили, ели и плясали

так, чтобы целый год было о чем вспомнить. Дворяне в

один вечер пропивали все свои доходы, ремесленники

проедали месячный заработок, и даже нищие заказыва-

ли себе на постоялом дворе бутылку доброго вина и по-

хлебку из кишок.

Город был небольшой и неказистый на вид. Жило в

нем десятка два купцов, сотни три ремесленников да

человек сто дворян-помещиков с семьями. ,Трухильские

дворяне уверяли, что знатнее их нет во всей Испании,

но так как каждый испанский дворянин говорил то же

1 Р е а л- около 10 копеек.

5

самое, то никто им особенно не верил. Земли у них бы-

ло мало, крепостных еще меньше, в карманах ни лома-

ного гроша. Но зато они хорошо Владели оружием, и

знатные гранды и даже сам король охотно нанимали

их в свои армии. Войной и поборами со своих крепост-

ных они только и жили. А когда прекращались войны и

с крепостных нечего было взять, приходилось им ночью

выходить на большую дорогу и подстерегать неосторож-

ных путешественников.

Город был обнесен высокой, хотя уже довольно вет-

хой стеной, и попасть в него можно было только через

ворота, которые отпирались на заре и запирались после

захода солнца. Так было заведено по всей Испании, по-

тому что страна кишела разбойниками и шайки их

устраивали налеты не только на деревни, но и на города.

В этот день разбойников как будто нечего было опасать-

ся: даже самые смелые из них вряд ли решились 6ы на-

пасть на эти тысячи людей, съехавшихся со всей округи.

И потому городские ворота растворились еще до рассве-

та, и шумной толпой потянулись на, городскую площадь

пешеходы, всадники, телеги, лошади, бараны, быки, ослы

и мулы. В девять часов там уже нельзя было протолкать-

ся, и следившие за порядком альгвасилы 2 сбились с ног

и накричались до хрипоты, ловя карманных воров и раз-

гоняя нищих.

Особенно шумно было в том углу площади, где кре-

стьяне продавали привезенную ; на базар живность: кри-

чали продавцы, кричали покупатели, кричали важные и

потрепанные сеньоры, которые расхаживали по рядам и

следили, не затесался ли среди продавцов какой-нибудь

крепостной, утаивший от господина • подать.

- Ты что же это, Хозе, ничего не привез мне к

празднику господню? - тонким голосом, кричал высокий

тощий человек в дырявом плаще и со шпагой на боку.

Крестьянин, сняв шляпу, молча протягивал сеньору

ощипанного гуся.

- А перья и пух где же? - возмущался сеньор. - Ты

от меня одним гусем не отвертишься! Во-первых, ты же-

нил сына. 3а разрешением на брак мне полагается две ку-

рицы. Во-вторых, три недели назад жена родила тебе

двойню. За каждого новорожденного младенца мне пола-

гается по курице. Значит, еще две...

1 Г р а н д ы - крупные землевладельцы.

2 А л ь г в а с и л ы - полицейские.

- Да помилуйте, дон Карлос, - отвечал крестья-

ин. - Ведь оба они на третий день умерли, клянусь

:святым Антонио, умерли.

- И ты их похоронил? - спросил сеньор..

- Ну, конечно, похоронил.

- Значит, за разрешение на похороны еще две ку-

рицы. Итак, друг мой, мы насчитали уже шесть куриц.

Где они?

Рядом шел спор о поросенке.

- Мой поросенок! -визжала на :весь рынок пожилая

крестьянка, вцепившись обеими рукам в задние ноги

кругленького, откормленного животного.

- Врешь, мой! - так же громко кричал дюжий ка-

баллеро, успевший завладеть двумя передними ногами. -

В грамоте моего прадеда ясно сказано: «И обязан двор

Родриго ,Куэнья платить своему господину к рождеству

двух боровов по двести фунтов весом и к троицыну дню

одного борова такого же веса».

- Заплатила, клянусь пресвятой девой, все заплати-

ла! - причитала женщина, не выпуская поросенка из рук.

- И на тридцать фунтов надула, клянусь пресвятой

девой, надула! - не унимался сеньор, изо всей силы дер-

гая поросенка за передние ноги.

Поросенок визжал на весь базар, сеньор кричал, жен-

щина причитала. Через минуту за спиной спорящих по-

явился альгвасил и строго произнес:

- За непотребное поведение платите по одному реа-

лу штрафа с каждого!

От удивления и испуга женщина разжала руки. Зад-

ние ноги поросенка очутились на свободе. Сеньор рванул

к себе добычу, сунул ее под плащ и быстро скрылся в

толпе, а женщина начала ругаться с альгвасилом.

Посреди площади, как раз там, где кончались ряды

телег и начинались ларьки с мануфактурой и галантерее-

ей, была поставлена высокая сорокаведерная бочка. На

ней стоял тощий монашек, а рядом с бочкой сидел на

стуле толстый бритый человек В белой рясе доминикан-

ского (монашеского) ордена и перебирал пачку каких-то

бумаг. Тонкий монашек пронзительным голосом возгла-

шал на всю площадь:

- Слушайте, братья и сестры! Слушайте, братья и се-

стры! Его святейшество отец наш папа ;прислал из Рима

почтенного отца Бартоломео. Отец Бартоломео привез с

собой индульгенции. А индульгенция, как вы знаете, -

7

это отпущение грехов малых и больших, грехов извини-

тельных и грехов смертных. 'Отпущения эти

его святейшеством и снабжены восоовыми печатями: Вся

кому купившему индульгенцию по кончине его святой

Петр отворит ключом своим райские двери и впустит

его в рай новообращенного. Если даже самый большой греш-

ник купит индульгенцию, ему нечего, бояться смерти: при

жизни он получит прощение, а после смерти ангелы'

оденут его душу в райские одежды и поведут на такой:

пир, какой нам и не грезился. Покупайте индульгенции,

покупайте индульгенции, покупайте индульгенции!

дукат' за штуку, один дукат за штуку, один дукат за,

штуку !

Около бочки собралась большая толпа. Люди пере-

шептывались, считали деньги и советовались: купить или

не купить.

- Больно уж они дорожатся, - говорил один. - Ду-

кат - шутка сказать! 3а один дукат наш падре 2 меня

сорок раз исповедует и причастит, и прощение мне бу-

дет такое же. Если по два раза в год. исповедоваться, и

то на двадцать лет одного дуката хватит. А я, может

быть, и всего-то пять лет проживу.

- Да ведь индульгенция-то с печатями, понимаешь

с печатями! -возражал другой. - Наш-то падре, может