опять принял свой прежний праздничный вид. Кричали:
продавцы и покупатели, альгвасилы ловили карманников,.
нищие тянули гнусавыми голосами: «,Подайте милостыню,
ради праздника господня!» Только отцу Бартоломео и
его спутнику не удалось сразу вкусить плоды мира. .
Пизарро не забыл о пленниках - он вообще не забы-
вал ни о чем, из чего можно извлечь пользу. Окружен-
ный шумной, ликующей толпой, он направился в ратушу
и сейчас же приступил .к допросу.
- Ну, на сколько наторговал, святой отец? - обра-
тился он к отцу Бартоломео, сидевшему на скамейке со
связанными руками.
Бартоломео хмуро молчал.
- Давайте сюда его кошель! - приказал Пизарро и
15..
стал считать содержимое. - Пятнадцать дукатов и десять
,реалов! Ну что ж, святому Петру придется поделиться
со святым Яго. Ведь не будь святого Яго и раба его,
грешного Гонзало Пизарро, этих денежек его святейше-
ству папе не видать бы, как своих ушей. Одну треть
оставим святому Петру, одну треть передадим святому
Яго и одну треть испанскому воинству, нашим храбрым
кабаллеро. Но у святого Яго нет своей казны. Поэтому
часть его перейдет мне, а священник нашей церкви от-
служит святому Яго двенадцать благодарственных молеб-
нов. Правильно я решил, сеньор алькальд?
Алькальд важно кивнул головой. Обтрепанные кабал-
лёро, окружавшие Пизарро, закричали: «Слава дону Гон-
зало!» Отца Бартоломео и его спутника стали развязы-
иать. Но, когда доминиканец, расправляя отекшие члены,
направился к выходу, на плечо его легла тяжелая рука
.Пизарро.
- Не торопись, святой отец, - заговорил Пизарро. -
Такие храбрые ,воины, как мы, заслужили заступничество
святого Петра. Давай-ка индульгенций мне и вот этим
кабаллеро. И смотри, чтобы нам были отпущены все гре-
хи - и извинительные, и смертные, и прошлые, и буду-
тщие!
Отец Бартоломео хотел что-то возразить, но, взглянув
на Пизарро, понял, что сопротивление бесполезно. Он
молча достал походную чернильницу и гусиное перо и
стал вписывать в грамоты имена. Когда его наконец от-
пустили, он перекрестился, вышел на улицу и, сняв 'с ног
сандалии, поднял их над ступенями крыльца и стал
трясти.
- Отрясаю прах от ног своих! - проговорил он
-грозно, но так, чтобы не услышали кабаллеро. - Да пре-
будет на городе сем проклятие святого Петра!
Стоявшая у крыльца толпа в испуге попятилась. Ста-
рушки охнули, мужчины стали читать молитвы. Отец
Бартоломео и тощий монашек медленно вышли из го-
рода.
Через день после описанных событий над городом
-Трухильо занималось тихое и ясное утро. От тревог
троицына дня не осталось и следа. Граф Рибас со свои-
ми .молодцами уехал куда-то далеко. Нищие и карманни-
16
ки перекочевали в другой городок, где через два дня по
случаю приходского праздника должна была состояться
ярмарка. Кабаллеро, прокутив все, что можно, отсыпа-
лись. Отсыпались и купцы и ремесленники, у которых с
похмелья болели головы, а руки никак не тянулись к
работе. Даже петухи, кричавшие наперебой во всех кон-
цах города, не могли стряхнуть с людей непробудный
сон.
Так же сладко, как и другие, спал дон Антонио, свя-
щенник церкви св. Георгия. Он видел во сне, что его со-
седка принесла с базара необыкновенно жирного петуха
и стала жарить его на сковородке. Птица была соблазни-
тельная и словно сама просилась в рот. Дон Антонио,
почавкав губами, уже готовился было отведать кусочек,
как вдруг и птица, и (соседка, и сковородка иуда-то про-
валились, и в ушах раздался пронзительный голос:
- Вставайте, дон Антонио! Беда стряслась, беда!
У кровати дона Антонио стоял церковный сторож и
изо всех сил тряс своего начальника за плечи.
- Что такое, что такое? -вскрикнул спросонья дон
Антонио. - Опять граф Рибас? Бей в набат, беги за Пи-
зарро!
- Да нет, не то совсем! На паперти храма младенец
лежит.
- Какой младенец? Зачем младенец?
- Ну, кто-то подкинул святому Георгию младенца.
Куда мы его теперь денем?
Дон Антонио окончательно проснулся. Это было дей-
ствительно большое событие, каких давно не случалось
в Трухильо.
- Так и знал, - проговорил дон Антонио. - Проклял
нас доминиканец, вот теперь и повалились несчастья!
Наскоро одевшись, дон Антонио поспешил к церкви и действительно
увидел на паперти маленькое завернутое
в простыню тельце. Ребенок ,был крепкий, здоровый н
громко кричал. Дон Антонио взял его на руки и ста
думать, что делать с ним дальше. Ничего не придумав,
он наморщил лоб и обратился за советом к сторожу.
- Вот, Педро, какие дела бывают на свете, - жало -
но заговорил он. - Куда же нам его девать?
- Окрестить его надо, дон Антонио, а то, пожалуй
умрет некрещеный, - посоветовал сторож. - Я буду кре -
стным отцом, а крестную мать я сейчас найду.
Минуты через три Педро вернулся с пожилой женщ-
ной, лет сорока пяти. Тетка Кармен бережно взяла ре-
бенка из рук отца Антонио, внесла его в церковь, при-
подняла над купелью, священник попрыскал на новорож-
денного водой, посыпал его солью, произнес полагаю-
щиеся молитвы, дал ребенку имя Франсиско, и крещение
было кончено.
Тут-то и началось самое трудное.
Тетка Кармен передала младенца дону Антонио и на-
правилась к двери. Дон Антонио крепко прижал х груди
маленькое тельце и не решался двинуться с места, боясь
уронить свою ношу. Бритые губы его кривились и дро-
жали, как будто он собирался заплакать.
- Куда же ты, Кармен? - крикнул он вслед уходив-
шей женщине. - А я -то как же? Куда я с ним пойду?
- Известно куда, домой пойдете, - отвечала Кар-
мен. - А мне некогда тут с вами возиться, у меня у са-
мой дома десятимесячный ребенок кричит.
Кармен ушла, да и сторож куда-то юркнул. Дон Ан-
тонио остался один. Как и все католические священники,
он не был женат, детей не имел и совершенно не знал,
как обходиться с новорожденными. Наконец, путаясь в
рясе и на каждом шагу останавливаясь, он двинулся
к выходу.
Придя домой, он стал обдумывать, куда положить ре-
бенка. Дон Антонио покосился на подушку. «Нельзя, ис-
портит», подумал он. Поглядел на кровать. «Тоже нельзя,
одеяло слиняет». Посмотрел на деревянный стол, где в
беспорядке валялись толстые рукописные книги в кожа-
ных переплетах. «На книги, пожалуй, можно, - решился
было он. - Да нет, все чернила смажутся». Дон Антонио
в нерешительности стоял посредине комнаты, а ребенок
кричал все сильнее и сильнее и, казалось, вот-вот выва-
лится из рук. Наконец глаза дона Антонио остановились
на большом покрытом дощечкой ведре, куда сбрасыва-
лись послеобеденные остатки. После минутного раздумья
он положил на дощечку новорожденного.
- Ну вот, тебе тут хорошо, - с облегчением прого-
ворил он. - Ну и вот, лежи и молчи! Пожалуйста, по-
молчи!
Дон Антонио принялся ходить по комнате, сообра-
жая, что ему теперь предпринять. Но маленькое сущест-
во не давало ему подумать. Оно пищало, ворочало
ножками и минуты через две очутилось на самом краю
дощечки.
- О пречистая дева! - простонал дон Антонио, бро-
саясь к ведру. - Как тебе не стыдно, Франсиско! Ты ве-
дешь себя так, как будто в тебя вселилась нечистая си-
ла! Я тебе спою песенку, н тебя покачаю на коленях,
только, пожалуйста, не кричи!
Дон Антонио взял ребенка, присел на стул, положил
беспокойное создание на колено, крепко вцепился в него'
и начал подбрасывать его кверху, напевая церковный
псалом.
3а окном послышался смех. Сбежавшиеся со всех сто-