Завоеватели

было трудно. Увидев издали всадников и сопровождав-

шик их индейцев, Манко влуесте с Оэльо поспешил

укрытыся в зарослях ,болотного камыша, но индейцы бы-

ли опытны по части преследования неприятеля.По едва

заметным следам, по примятой траве они быстро узнали,

куда направился беглец, и через каких-нибудь полчаса

уже обнаружили его убежище. Манко вернули в Куско,

поселили поблизости от жилища губернатора и учредили

за ним строжайший надзор. План восстания, повидимому,

рухнул.

Скоро в Куско приехал Эрнандо Пизаррои принял

начальство над городам. Вопреки ожиданиям инки, он не

проявлял к нему ни строгости, ни враждебности. Наобо-

рот, он старался держать себя как друг: часто заходил в

гости н инке, посылал ему испанские вина, свежие плоды

и всячески старался завязать приятельские отношения с

узников. Манко недаром изучал своих тюремщиков и

прекрасно понимал, что все это значит. Очевидно, Эрнан-

до Пизарро хотел что-то от него выведать. «Наверное,

белому вождю очень захотелось перуанского золота, -

подумал Манко. - Оттого-то он и ластится ко мне, как

старая козах новорожденному козленку».

Подозрения Манко вскоре подтвердились. В про-

межутках между нравоучительными беседами и друже-

скими излияниями Эрнандо .Пизарро начал задавать во-

просы насчет увезенных жрецами сокровищ. Манко решил

сыграть на этой слабой струнке. Он указал Эрнандо два-

три места, где была зарыта золотая и серебряная утварь,

и губернатор не замедлил воспользоваться его указани-

ями. Но привезенных сокровищ было мало, и они только

раззадорили жадность белого вождя.

- Наверное, в горах имеется много таких же тайни-

ков и там можно найти немало таких вот вещиц, - полу-

шутливо, полусерьезно заговорил Пизарро в один из

своих визитов.

- Белый вождь мудр, как всегда, - поспешил согла-

ситься Манко. - Хитрые жрецы, слуги дьявола, увезли

туда целые горы слитков и драгоценной посуды. я знаю

путь к одному из тайников, где собраны все богатства

главного храма. .

- Может быть, ты укажешь дорогу туда твоему вер-

ному другу? - ласково спросил Эрнандо, кладя руку на

плечо инки.

- Путы туда настолько труден, что только я один[

могу пробраться к тайнику, - сказал Манко. - Если бы

ты отпустил меня туда с двумя солдатами, я показал бы

им это место, и ты мог 6ы вывезти оттуда все, но нуж-

но, чтобы об этом никто не узнал. Если жрецам расска-

жут об этом, они меня сейчас же отравят или убьют.

Эрнандо, суровый и беспощадный к людям, но мяг-

кий, как воск, когда речь заходила о золоте, не смог

противостоять соблазну и разрешил Манко отправиться

в горы в сопровождении двух солдат. !На другой же день

Оэльо незаметно скрылась из дворца,а еще через день

Манко направился в горы с двумя своими спутника-

ми. Из этой экспедиции ни -Манко, ни солдаты не верну-

лись.

Вскоре горы запестрели вооруженными перуанскими

отрядами. Отряды росли, сливались в_ многочисленные

полчища. Облако сгущалось в грозовую тучу. В начале _

Воины инков. Роспись древнего сосуда.

февраля 1536 года началась осада Куско, длившаяся боль-

ше года.

Это было самое трудное время для испанских завоева-

телей. Под руководством способного Манко перуанские

войска сразу изменили свое поведение. Они уже не пи-

тали ужаса к чужеземцам, перестали бояться лошадей,

крепко держали военный строй и с невиданным дотоле

мужеством дрались за каждую пядь земли. Вылазки

испанцев успешно отбивались, а потери, производимые в.

рядах осаждающих заковаг'ной в броню конницей, по-

полнялись все новыми и новыми подкреплениями. Осаж-

денные уверяли, что у Манко собралось больше ста ты-

сяч войска. Вероятно, эта цифра втрое превышала дей-

ствительную величину перуанской армии, но все же на

стороне осаждающих был огромный численный перевес.

Полчищам Манко испанцы могли противопоставить толь-

ко две-три сотни белых солдат и одну тысячу союзников-

индейцев, не пригодных для больших сражений.

Самое страшное для испанцев были поджоги города..

Перуанцы раскаляли добела камни, обертывали их тол-

стым слоем просмоленной ваты и, как дождем, осыпали

ими все окраины города. Соломенные крыши зданий

вспыхивали, и пожар свирепствовал до тех пор, пока

огонь не гас сам собой. Ббльшая часть столицы превра-

тилась в обгорелые развалины, и только центральная

часть осталась более или менее неповрежденной.

Среди осажденных начался голод. Во время неко-

торых вылазок удавалось завладеть стадом лам, но эти

запасы быстро таяли. А перуанцы, вопреки ожиданиям,

все стояли и стояли, повидимому надеясь взять белых

измором. Иногда среди них появлялся сам инка, гарцо-

вавший верхом на отвоеванной у испанцев лошади, в

европейских боевых доспехах и даже в европейском сня-

том с какого-то убитого костюме.

Хуже всего было то, что крепость, снабженная слиш-

ком малочисленным гарнизоном, была очищена при пер-

вом же приближении перуанских войск. Ее занимали те-

перь неприятельские отряды, ежедневно посылавшие в

испанский лагерь тучи стрел и камней. -Благодаря муже-

ству Хуана Пизарро ошибка эта была исправлена и кре-

п ость взята приступом, но общее положение осаждённых

оставалось попрежнему отчаянным.

«Если нам не пришлют помощи в самом скором вре-

мени, мы погибли, -писал Эрнандо Пизарро брату в

письме, отправленном через одного из индейских лазут-

чиков. - Силы наши тают с каждым днем, и люди осла-

бели- так, что едва могут передвигаться. Может быть, на

месяц нас хватит, но это крайний срок. Торопись, торо-

п ись, помни, что Манко сначала уничтожит нас, а потом

и тебя».

Это отчаянное послание дошло в Лиму в начале

1537 года. Вскоре весть о нем разнеслась по всей столи-

це, 7 и на-строение испанцев стало еще тяжелее, еще тоск-

ливее.

Уже месяца три тревога черной пеленой висела над

городом. Хотя на побережье было спокойно, 'колонистам

казалось, что восстание вот-вот докатится и до них. Каж-

дый день в кабачках' и на базаре передавались новые

слухи, один другого страшнее, один другого нелепее. Ту-

земцы вели себя тихо и послушно, как всегда, но недо-

верчивый взор завоевателей в каждом движении их ло-

вил измену и предательство. Если они шептались в

укромных уголках,значит :они замышляли резню. Если

.они собирались кучками .у своих жилищ, значит они хо-

тели громить белых. Если они молчали, тем хуже: зна-

чит, они уже составили план восстания и ждут только

сигнала от Манко, чтобы- выступить. На фермах колони-

стов владельцы ни днем, ни ночью не снимали оружия и

удвоили строгости н работавшим у них индейцам. «Надо

запугать этих чумазых чертей, надо выбить у них всякую

мысль о бунте», советовали они друг другу. И все чаще

и чаще свистели бичи, все обильнее лилась кровь из рас-

сеченных темнокоричневых спин, все утонченнее станови-

лись пытки, все громче и жалобнее были крики жертв.

Замученные индейцы перестали петь, перестали шептать-

ся, перестали говорить. В поместьях конквистадоров и в

туземных окраинах города воцарилась давящая тишина.

И испанцам она казалась затишьем перед бурей, предве-

стником близкой и грозной расплаты.

В соборе и церквах ежедневно служились молебны.

В католическом календаре не осталось, кажется, ни одно-

го святого, у которого соратники Пизарро не вымаливали