Ана сидела в новом кресле-качалке, которое соорудил для нее Хосе, чуть пониже и с сиденьем более узким, чем обычно бывают у кресел для женщин. Теперь ноги ее доставали до земли, спина удобно откидывалась назад, а резные подлокотники и спинка будто защищали и обнимали ее. День клонился к вечеру, было необычайно тихо, Ана поджидала Северо Фуэнтеса.
Она догадывалась, что у него на уме, и день за днем чувствовала на себе его пристальный взгляд. Ана восхищалась сдержанностью управляющего, ценила его преданность. Внимание с его стороны не было ей неприятно, однако самое большее, что она питала к нему, — это доверие и уважение. С другой стороны, он предугадывал все желания Аны, и это касалось не только плантации, но и ее лично. И еще ей импонировала его чистоплотность, даже разборчивость, в привычках. Он не получил хорошего образования, что компенсировал безудержным чтением. Все эти качества, хотя и достойные, тем не менее не вызывали в ней любви к нему.
Ане было двадцать четыре года, и в шестнадцать лет она узнала, что такое страсть. С Эленой она потеряла стыдливость и осознала, какие сильные чувства рождает близость и как быстро эти чувства рассеиваются. Она боялась интимных отношений с мужчинами, вроде тех, что были у нее с Рамоном и Иносенте, их жестокости и той апатии, которой все заканчивается. И все-таки она задумывалась, и не раз, каково это было бы — оказаться в объятиях Северо Фуэнтеса, чье сильное, ладное тело так разнилось с длинноногими-длиннорукими телами ее мужей.
Но, кроме похоти, фантазий о близости с Северо, удовольствия от внимания влюбленного в нее мужчины, ее беспокоила разница в их положении. В Испании, в доме на Пласа-де-Пилатос, его не пустили бы даже в помещения для слуг, не говоря уже о ее постели. С его стороны предложение руки и сердца стало бы демонстрацией потрясающей уверенности и отваги, но поставило бы Ану в неловкое положение. Северо был испанцем и, независимо от своего прошлого или настоящего положения, жил в соответствии со строгим мужским кодом: гордость и честь превыше всего. Если бы Ана отклонила предложение, отказ мог бы обидеть Северо и унижение вынудило бы его покинуть Лос-Хемелос.
Несколькими неделями ранее Ана написала дону Эухенио. Она сообщила, что заметила расположение Северо Фуэнтеса и убедилась в его искренности. Поскольку никто и никогда не мог занять в ее сердце место Рамона, она намеревалась принять предложение Северо, если и когда он его сделает, но только при согласии дона Эухенио. Она и не ожидала сразу получить благословение свекра, однако он давно предвидел подобный поворот событий. Дон Эухенио, возможно, даже рад был возможности прекратить выплачивать Ане пятьсот песо, как вдове своего сына.
Когда колокол прозвонил к вечерней молитве, на лестнице послышались шаги Северо. Он поднимался медленно, словно боялся проявить излишнюю торопливость. Он подстригся, чисто выбрился и вымылся ароматизированной водой — от него еще исходил слабый пряный запах гвоздичного перца и корицы. Северо надел темно-коричневые брюки и куртку, жилет из узорчатой ткани, накрахмаленную белую рубашку и тщательно завязал галстук. Такого наряда на управляющем Ана раньше не видела. Он наверняка был сшит в Европе, поскольку никто в компо не смог бы скроить мужской костюм, который сидел бы как влитой. Северо заметил ее одобрительный взгляд, и его щеки вспыхнули. Чтобы дать ему время оправиться, Ана перевела взгляд на батей. Двор был пуст, если не считать усердных кур и цыплят, ковырявшихся в красно-коричневой земле. Северо отослал всех работников на другую сторону, чтобы, случись ему получить отказ, никто не стал бы свидетелем его унижения. Это поразило Ану: он не упускал из виду даже мелочей.
— Пожалуйста, садитесь, — ласково предложила она, тем самым показывая, что бояться нечего.
— Сеньора, в течение последних семи лет я был вашим самым преданным слугой. В Испании разница в происхождении и образе жизни, скорее всего, не позволила бы нам узнать друг друга. Но мы находимся в таком месте, где все возможно. Сегодня я осмеливаюсь говорить как обычный мужчина, который давно и страстно влюблен в вас. Я кладу в ваши драгоценные ладони свое сердце, свое имущество, свою судьбу и всего себя и смиренно прошу вашей руки.