Его поймали, избили и бросили в камеру к заключенным, совершившим гораздо более серьезные правонарушения. Убийц, предателей и политических преступников вешали, а пьяниц, воров, прелюбодеев и банкротов сажали в тюрьму. Многие из этих отчаявшихся людей мечтали о новой жизни. Они вскружили мальчику голову рассказами о Новом Свете, землях, открытых Испанией больше четырехсот лет тому назад. Такие загадочные страны, как Перу, Мексика и Аргентина, больше не были колониями, но по-прежнему существовала возможность стать богатым сеньором в Испанской Америке. Четыре месяца провел Северо в тюрьме, мечтая о том, как сядет на быстроходный корабль с белыми трепещущими парусами, который отвезет его в Испанскую Америку. Там он найдет много золота и серебра, ведь, по уверениям старших товарищей, для этого нужно было всего лишь хорошенько ковырнуть землю.
Северо исполнилось одиннадцать лет, он был еще ребенком и рисовал в своем воображении, что вернется в Бока-де-Гато, нарядившись в роскошные шелковые бриджи и парчовый жилет, как у модников, фланирующих по мадридским улицам, у кого он так ловко вытаскивал деньги из карманов и чьими красивыми спутницами так восхищался. Он построит дом для матери, заставит отца бросить работу в сапожной мастерской, станет кабальеро и будет разъезжать на прекрасном андалузском жеребце, в седле, отделанном серебром.
Однажды Северо услышал голос, велевший ему исповедаться, что он и сделал во время визита к тюремному кюре.
Северо произвел впечатление на падре Грегорио своими познаниями в латинском языке и в установленном порядке богослужения.
— Ты умный мальчик, — проворчал священник и ткнул своим пальцем в сторону мрачной, вонючей камеры, которую Северо делил с девятью другими осужденными. — Как же ты допустил такое безобразие, сын мой?
— Я голодал, падре.
— Тысячи людей в этом городе голодают, сын мой, однако не идут на преступление.
— Но многие идут, — ответил Северо.
Священник посмотрел на мальчика, пытаясь отыскать презрение в его голосе или жестах, но увидел лишь сожаление.
Лицо Северо смягчилось.
— Я не такой уж плохой.
— Нет, сын мой, я не верю в то, что ты плохой. — Падре Грегорио положил руку на голову мальчика, тихо прочел над ним молитву, а затем спросил на латыни: — Чувствуешь ли ты полное и глубокое раскаяние?
— Да, падре, — произнес Северо на том же языке, понимая, что на вопрос священника можно ответить только так и не иначе.
— Обещаешь ли ты следовать Десяти заповедям, а особенно тем, что нарушил во дни лишений?
— Да, падре, обещаю, — хриплым голосом произнес мальчик.
И падре Грегорио заметил сдержанность Северо и то, как он левой рукой сжал свое правое запястье, словно боялся ударить самого себя по лицу.
Мальчик взглянул на священника с таким огорчением и раскаянием, что старик почувствовал симпатию.
— Подумаю, как можно тебе помочь, — пообещал он, стиснув плечо Северо.
Падре Грегорио поручился за мальчика, когда тот отбыл всего половину наказания, и нашел ему работу посыльного и уборщика в компании «Маритима Аргосо Марин». А еще священник уговорил брата с невесткой разрешить Северо ночевать в хибаре на заднем дворе, и тот как мог платил за доброту сеньора и сеньоры Дельгадо. У мальчика были умелые руки, и очень скоро он починил дверные петли, заменил и подтянул провисшие бельевые веревки во внутреннем дворе, прибил скрипучие доски на лестнице и укрепил расшатавшиеся балясины. Чета Дельгадо нарадоваться не могла на усердие постояльца.
Их кухарка Ноэла, высокая костлявая женщина, была женой управляющего фермой Дельгадо, которая находилась в Галисии, неподалеку от Аллариса. Ноэла уезжала туда на Рождество, Страстную неделю, а затем на весь август вместе с хозяевами, а остальное время жила в доме, в комнатке за кухней. Как-то вечером она заметила, что Северо каждый день приносит подобранные на улице газеты и сидит над ними после обеда.
— Что ты читаешь? — Ее испанский был труден для окружающих, поскольку она говорила на галисийском диалекте, не сомневаясь, однако, при этом, что все ее понимают.
— Газеты рассказывают о мире, — ответил Северо.
— Тебе повезло: ты умеешь читать. А я так и не выучила буквы.