— Тетушка, уж не хочешь ли ты совсем оправдать его. Ты говоришь, право, как адвокат на судебном процессе. Может, он и не потерянный человек и найдет свое место в жизни. Но…
— Помочь ему надо, Алеша. Поговори с ним. Он тебя послушает. Лучше Маши он никого не найдет. Пусть остепенится. Она простая, умная, в нужде жила, любовь ее осветила душу. Она сейчас как цветок. Богатых любовников побросала, продала все и пошла за Левушкой, он уж готов сделать предложение Гумилевской. Ну что ним делать, хватит ли сил переработать такого ветрогона.
Мария Леонтьевна надеялась, что самое страшное в жизни Левушки Комарова уже позади, что он одумался и начал новую серьезную жизнь. Как она была растрогана, когда Левушка чуть ли не на следующий день по приезде смиренно подошел к тетушке и сказал:
— Дайте мне работу, тетя, я не могу даром есть хлеб. Я хочу работать.
— Какая уж тебе работа. Отдохни сначала.
Но Лева настаивал, и Мария Леонтьевна поручила ему навести порядок в библиотеке.
— Поучись труду, Левушка, тебя этому не научили в детстве. Родителям было не до тебя, погрязли в светской суете. А вот деды твои ежедневно трудились на земле. Им скучать некогда было. Только бездельники скучают. Сколько за день-то народу явится, и всем им надо дать толковое указание, разъяснение, заранее все обдумать, чтобы потом потолковее объяснить. Наша колыбель — земля, на ней ты родился, к ней и вернись. А как нуждается наша земля в молодых руках. Не смотри, что именье разорено, все можно поправить, если с умом взяться за дело. Хочешь, можно черепичный завод оборудовать или заготавливать торф. Можно разводить грибные плантации, поставить это дело на широкую ногу. Я уж и каталог выписала за границей, говорят, шампиньоны хорошо идут. А лет через тридцать подрастет наш лесок, встанем на ноги, разбогатеем. Берись за дело, не успеешь оглянуться, как промелькнут эти тридцать лет, родовое именье спасешь, в труде и заботах сам человеком станешь. Только труд полюби. А пока ступай в библиотеку, давно пора там навести порядок.
Алексей видел, как разволновалась Мария Леонтьевна. Уж очень она хотела верить, что Левушка исправится и не будет причинять столько хлопот своей несчастной матери. Сколько же можно терпеть. Сначала муж, а теперь дети. То с одним, то с другим непременно что-то приключалось. Не знала добрая тетушка, что самые тягостные ее переживания впереди.
Лева Комаров за эту неделю успел объясниться в любви не только Гумилевской, поссориться с Машей и помириться, но и завлечь в свои любовные сети любимицу тетушки шестнадцатилетнюю деревенскую девушку. Узнав об этом, тетушка слегла. Никогда еще Алексею не приходилось так много переживать, столько разного входило в его душу.
Летом 1906 года городские волнения нашли свой отзвук и в деревне, вылившись в весьма своеобразную форму. Вскоре после приезда тетушки пришли мужики. Долго мялись в дверях, а потом вдруг один из них выпалил, что собираются ее палить, пусть она, дескать, не обижается. По деревне листки какие-то ходят, там написано, чтобы мужики палили господ. Вот в деревне и порешили гумна барские пожечь. Управляющий хотел было к становому ехать, жаловаться, но Мария Леонтьевна упросила его никуда не ездить.
— Стоит ли из-за гнилой соломы губить людей. Пускай пожгут. Все равно уж пора перебираться в Москву. Тем более, говоришь, гумна застрахованы.
Совсем по-другому воспринял весть о предстоящем поджоге Левушка Комаров. Сказался в нем господский норов, стал угрожать, что всех перестреляет, упрекал тетушку в попустительстве разбойникам, бросился отыскивать пистолеты и кинжалы, чем привел в неописуемый восторг всю тетушкину челядь. А сама Мария Леонтьевна не на шутку рассердилась на него, опасаясь, что он и в самом деле пойдет к мужикам считаться. Только Алексей спокойно наблюдал за всем происходящим: уж больно все выглядело опереточно, не всерьез. Он-то хорошо знал, что Лева Комаров быстро воспламеняется, но еще быстрее остывает. Он может наобещать с три короба и тут же позабыть про свои обещания. Все средства хороши для него, лишь бы хоть минуточку покрасоваться в своих собственных глазах. Особенно любил он жаловаться на то, как его, бедняжечку, совращали женщины, опустошали его душу и бросали его, как ненужную тряпку, предварительно выжав из него все соки, как он прошел через всю грязь, пороки, которые унесли его молодость. А как он мечтал о красивой и благородной жизни, полной трудов и вдохновения. Подлый лицемер! Прикидывается несчастным, а сам два года жил с пожилой светской мегерой и промотал триста тысяч ее денег, а потом, брошенный мегерой, прикинулся несчастным и разорил эту Муньку, промотав все ее сбережения. И за что она, дура, полюбила его? Да ну их... Но как ни уговаривал себя Алексей не думать о них, он постоянно в мыслях своих возвращался к судьбе двоюродного брата и тетушки Маши, взявшейся исправить его. Сколько в ней доброты, терпения, ласковых слов...