У ворот их ждала бричка с запряженным в нее пони викария, украшенным по такому случаю белыми лентами. Алекс подхватил жену на руки, ловко обвил вокруг ее ног шлейф и, усадив в повозку, сел рядом.
– Я хочу побыть наедине со своей женой, – тихо сказал он, нежно прикоснувшись ладонью к ее щеке. Он обернулся к мальчишке, державшему под уздцы пони: – Дай мне поводья. Я повезу, а ты можешь пройтись.
– Как скажете, милорд. – Паренек спрыгнул с козел. – Я побегу впереди. – И помчался резвой рысцой.
Алекс прищелкнул языком, и неповоротливый пони медленно побрел по улице к дому викария.
– Жаль, что я не договорился доставить сюда мою коляску, – сказал Алекс. – Наш экипаж еле плетется. – Он прищелкнул языком и взмахнул поводьями, безуспешно пытаясь заставить пони ускорить темп. – Моя коляска…
– …летела бы как вихрь, – договорила за него Ливия.
Приятно было вот так непринужденно болтать с ним ни о чем.
Впервые и как-то вдруг она почувствовала, что реальность навалилась на нее своей тяжестью, словно вынырнула из шипучего шампанского на поверхность.
– Мой отец в день моей свадьбы никогда не позволил бы мне покинуть его пенаты в каком-нибудь другом экипаже. Только в его личном, – со смешком пояснила Ливия. – В этом смысле он несколько старомоден.
– Ну, когда мы действительно покинем его пенаты, мы сделаем это куда элегантнее, – пообещал Александр.
Ливия повернулась к нему и снова оказалась в море из воздушных пузырьков. Сердце ее подпрыгнуло в предвкушении счастья. Светлые волосы Алекса отливали золотом на солнце. Почувствовав ее взгляд, Алекс повернулся к ней. И вновь взгляд этих ярко-синих глаз наполнил ее желанием.
– Куда мы поедем потом? – спросила Ливия.
– Потерпи и увидишь. Обещаю, ты не будешь разочарована.
– Не сомневаюсь в этом, – сказала Ливия.
Мальчик, служивший на конюшне, уже поджидал их, когда Александр остановил пони у ворот дома викария. Спрыгнув на землю, Александр подхватил новобрачную на руки и задержал ее в объятиях на мгновение, прежде чем опустить на землю.
– Два часа, – твердо заявил он. – Два часа – и ни минутой больше, жена моя. Я хочу, чтобы в этот день ты принадлежала только мне, и, если потребуется, я засуну тебя в мешок, перекину через седло и умчу отсюда.
– Не возражаю, – рассмеялась Ливия, – но, боюсь, народ будет шокирован. Кроме того, – она вновь стала серьезной, – мы должны побыть с этими людьми по крайней мере пару часов. Все так добры к нам, и было бы невежливо поступить подобным образом. – Она взяла Александра за руку и повела его в дом.
Марта, которая оставалась в церкви до того момента, как молодые обменялись кольцами, суетилась в столовой, отдавая распоряжения деревенским девушкам, накрывавшим столы. Увидев Ливию, она всплеснула руками и поспешила ей навстречу.
– Поздравляю, моя дорогая, – сказала она, обнимая Ливию. – Какая чудесная получилась церемония, викарий выглядел таким счастливым. – Она похлопала Ливию по щекам. – До чего же ты красивая!
Тут она вспомнила о женихе, стоявшем рядом с Ливией, и присела в неуклюжем реверансе:
– Поздравляю, милорд… ваша светлость. Желаю вам счастья. Уверена, что пока этот ангелочек рядом с вами, вы не можете не быть счастливым. – Марта вытерла глаза краем фартука.
Алекс сдержанно поблагодарил ее. Сможет ли он когда-нибудь привыкнуть к тому, как ведут себя слуги в Англии, которые зачастую считают себя скорее друзьями семьи, чем наемными работниками. В России слуги знают свое место. Впрочем, система жесткой иерархии, существовавшая на его родине, вызвала к жизни таких, как Татаринов, с мрачной иронией подумал Александр.
– Ливия, Алекс, вот вы и дома! – воскликнула, подходя к ним. Аурелия – Пора приветствовать гостей, княгиня Прокова.
Уже через час Ливия начала весьма явственно ощущать нетерпение Александра. На свадьбе собрались только самые близкие из лондонских друзей Ливии. Алекс вполне комфортно чувствовал себя с Ником и Дэвидом и, разумеется, с ее отцом, но никто из местной помещичьей знати, казалось, не знал, как держать себя с иностранцем из далекой экзотической России. Их красноречия едва хватало на то, чтобы произнести с запинкой пару банальных фраз о погоде, об охоте, после чего наступала неловкая пауза. Алекс изо всех сил старался быть дружелюбным. Он говорил о ведении сельского хозяйства с помещиками, о лошадях со сквайрами, но усилия его были тщетны.
– Дитя мое, твой бедный муж похож на рыбу, которую вытащили из воды, – сказал дочери викарий. – Думаю, ты должна прийти к нему на выручку. – Викарий глотнул вина и одобрительно кивнул. – Должен сказать, приятно время от времени побаловать себя хорошим вином. – В глазах его мелькнул насмешливый огонек. Викарий умел посмеяться над собой.
– При желании ты мог бы каждый вечер выпивать по стаканчику, – смеясь, сказала Ливия.
– Но тогда я не получал бы такого удовольствия сейчас, – резонно заметил викарий. – То, что доставляет удовольствие, следует потреблять малыми дозами. – Викарий положил руку дочери на плечо и, посерьезнев, сказал: – Пройдем со мной в кабинет.
В кабинете Ливию оглушила тишина.
– Что-нибудь случилось, отец?
– Нет, – сказал он, опираясь о стол. – Не беспокойся. Я не стану давать тебе родительские наставления относительно брачной ночи: для этого у тебя есть подруги. Но я вот что хочу тебе сказать. Я всегда буду готов прийти тебе на помощь. Понадобится ли тебе совет или поддержка, обещай, что обратишься ко мне. Я отложил для тебя средства на случай, если… если что-нибудь произойдет. – Он сделал паузу. – Что-то непредвиденное.
– Непредвиденное? – Она нахмурилась. – О чем ты, отец?
– Ты вышла замуж за иностранца. Никто из нас не знает, куда заведет тебя эта дорога, Ливия. Алекс принадлежит к совсем иной культуре. Возможно, он ждет от тебя того, о чем ты даже не догадываешься. Я верю, что тебе достанет силы духа и разума, а также юмора, чтобы достойно принять вызов судьбы. Верю, что у тебя хватит такта пойти на уступки, но лишь такие, которые не пойдут вразрез с твоими жизненными принципами. Как бы то ни было, если случится беда, знай, что ты не одна.
Ливия во все глаза смотрела на отца, потрясенная тем, что этот человек, только что обвенчавший их в собственной церкви, сейчас недвусмысленно сообщал ей о своих глубоких сомнениях в том, что Ливия выбрала себе подходящего мужа, сомнениях в перспективах союза, который только что сам благословил.
– Тебе не нравится Алекс, папа?
– Мне он нравится, дитя мое. Он умен, начитан. Он культурный, хорошо образованный человек. Однако он играет по другим правилам, и ты неизбежно столкнешься с тем, что эти правила идут вразрез с теми, по которым привыкла жить ты. Грош мне цена, если бы я обещал тебе одни розы на жизненном пути. Даже у роз есть шипы. Шипы есть повсюду, но в твоем случае они могут оказаться острее и ранить неожиданно, ибо ты встретишь их там, где не ожидаешь встретить. – Викарий отошел от стола и, взяв дочь за плечи, улыбнулся. – Ни к чему так смотреть на меня, дорогая. Я уверен, что вы прекрасно друг другу подходите. Но я не жду, что ваш брак станет сплошным праздничным фейерверком, и тебе тоже не следует ждать чудес. – Он поцеловал Ливию в лоб. – Я буду молиться о том, чтобы у вас с Алексом было столько же счастья, сколько у нас с твоей матерью.
Приободренная его словами, Ливия поцеловала отца, крепко обняла его и вдруг задумалась о том, что за плечами у нее оказался очень значительный отрезок жизни и в этой жизни, если не считать нескольких последних месяцев независимости в Лондоне, она всегда ощущала себя горячо любимой дочерью. Характер и всю дальнейшую жизнь женщины всегда определяют отношения с первым главным мужчиной в ее жизни – с отцом. Теперь она стала женой, и главным мужчиной в ее жизни стал муж.
По сути, что это меняет? В привычной схеме место отца в жизни жещины занимает муж. Тогда почему она вдруг почувствовала такую невосполнимую утрату?