«Мда-а-а-а. До конца жизни же теперь пилить будет» мрачно подумал он, вновь оказавшись на платформе. Взяв оставленные вещи, Костя не спеша побрел вглубь станции.
Весь день на станции не происходило ровным счетом ничего. К его счастью. У него было так мало времени. Чуть больше суток. И, если уходя со станции в прошлый раз, он не знал, что с ним может случиться, то сейчас он отчетливо понимал, что будет. В общих чертах, конечно же. Он может не вернуться, ведь в их плане столько скользких мест, столько додумывалось не по планам, а почти наугад, интуитивно. План, если объективно взглянуть на него со стороны — чистой воды самоубийство. Лезть на 3 незнакомые станции, на не все из которых даже есть хоть какие то чертежи или планы. В самое гнездо безумных сатанистов, которым непонятно как в руки попали технологии настолько сложные и совершенные, что они могут управлять мутантами. Навряд ли кто-то еще в метро мог похвастаться таким. Да, с ними чуть меньше сотни вооруженных людей, но все равно что на танке в лоб протаранить с бронепоездом. И поэтому Костя твердо решил, что пока его не позовут, из своего обиталища он добровольно не выйдет. Им нужно было так много друг другу сказать, и, вроде бы кажется что времени еще много, но на душе у Кости было, отчего то тяжело. Странно, но почему то перед глазами вставал весь его путь, начиная с того приснопамятного восьмого числа, рокового дня для того состава сталкеров. Тернистой дорожкой тянулись все случившиеся с ним события. Белорусская, плен, вновь Белорусская, возвращение домой… Говорили, что перед смертью жизнь пролетает перед глазами. Только это не вся эта жизнь, да и умирать он уж точно не собирается. Тогда что с ним? Кажется, Соня видела, что с ним что то не так, но либо была не уверена, ведь они так мало друг друга знают, либо просто молчала. Но даже самое мрачное виденье будущего можно вытеснить. Нужно лишь знать методы.
— Черт, заснул- закрыв глаза и сделав круговое движение головой, будто бы разминая шею, сказал Сержант.
— А ты как думал, время то уже не детское- мальчик-приведение стоял в пяти шагах впереди, и облокотившись на покрытые глубокой ржавчиной железные перила смотрел куда то вниз.
Только подойдя к перилам и взглянув вниз, Сержант понял что они находятся на крыше очень высокого здания, скорее всего, даже небоскреба. Пасмурное небо со всех сторон заволокли тяжелые тучи, разрушенный временем город выглядел покинутым даже по меркам постъядерного мира.
— Что это? — оглядывая лишившейся почти всех стекол бетонный небоскреб, спросил Сержант.
— Это? — мальчик хмыкнул — Самый страшный кошмар Лужкова.
— Жестоко- не отрываясь от разглядывания махины, сказал Сержант.
— Мы ему не скажем- снисходительно улыбнувшись, ответила сущность.
Несколько мгновений на крыше небоскреба говорил только злой ветер.
— Ну так и зачем я здесь? Опять- первым начал Сержант.
— Не знаю. Пытаюсь тебя переубедить- как то странно, совсем по человечески вздохнув, сказал мальчик.
— Переубедить в чем? — Сержант резко мотнул головой, впившись глазами в спокойного как удав, мальчика.
— Ты знаешь- сущность не по человечески грациозным движением повернула голову, посмотрев на Сержанта. Он чувствовал, что смотрят именно на него, именно в глаза. — Тебе нельзя туда, — он кивнул в сторону надвигающихся темных туч — там будет буря. И выживут в ней единицы. Ты не в их числе- закончив говорить, призрак вновь повернул голову в сторону надвигающейся грозы.
— Откуда я могу все это знать? — голос Сержанта звучал спокойно, все страхи первых встреч перед неизвестным, перед страшным эмоциональным всплеском его сознания, переродившимся в такое существо, сущность, как угодно, ушли.
— Дело в том, — мальчик сделал паузу, для наверное того, что бы сформулировать мысль, хотя какие к черту «сформулировать» у призрака, который не существует вне этой головы? — что когда она умерла, ты тоже умер- слова тяжело падали на крышу здания — Слышал ведь, что после клинической смерти люди иногда приобретают новые способности? Это правда. Только ты умер не клинически, а по настоящему, душа твоя умерла, поэтому и способности сильнее. А я просто яркая картинка твоей жизни. Не приятная, но приятные образы ты уже давно все позабыл.
— Все так просто?
— Да- не отрывая рук от проржавевших перил, мальчик развел ладони в стороны — Я не знаю, почему ты раньше не спросил.
Они вновь замолчали. Оба смотрели вдаль, где уже бушевала стихия. Ярко сверкнула молния, гром нагнал ее паром долгих секунд позже, компенсируя свою медлительность троекратно сильным звуковым сопровождением.
— Ну так что же? Будешь дальше уговорами заниматься? — оторвав взгляд от бушевавшей далеко впереди грозы, спросил Сержант.
— Мало вероятно. Это бесполезно. Тебе незачем жить, ты и не хочешь- мальчик вздохнул. — Так и быть.
Его лицо начало стремительно краснеть. За мгновения красный свет поглотил большую часть черт лица мальчика. Но это было лишь отражение того, что происходило вокруг. Все было утоплено в едко-красном свете. Только что бывшие фиолетово-серыми, облака стали словно светится едким светом. Послышался утробный звук, словно прямо около них стоял огромный орган и неизвестный музыкант разом нажал на все клавиши.
— Что это? — отпрянув от края небоскреба, сказал Сержант.
— Тебе пора. Проснись. Тревога!
— Костя, что это?
— Тревога- Костя спрыгнул с кровати, и двинулся к шкафу, на ходу одевая штаны.
— Это плохо?
— Ты даже не представляешь как- он распахнул дверцы и вытащил из темноты старого шкафа автомат, напихал в карманы несколько полных обойм. — Стрелять умеешь? — он кинул Соне пистолет и запасную обойму, и засунув за пояс чехол с ножом, закрыл дверцы шкафа.
— Ну да- неуверенно поймав страшную игрушку, ответила она.
— Хорошо. Сиди здесь- уже подойдя к двери сказал он.
— Нет! Я тут одна не останусь. Я с тобой! — широко раскрыв глаза, сказала она.
— Ага- и вышел в коридор.
В коридоре уже успели выключить свет — энергию в таких ситуациях отключали, вскоре она могла понадобится для другого. Костя двигался вместе с еще шестью вооруженными жителями. Чьими-то мужьями, отцами или братьями. Но к началу боя он все таки не успел. Первые выстрелы застали его, когда он был еще в коридоре.
— Тревога! Тревога! Мутанты со стороны Водного стадиона! Всем жителям станции занять оборону! — слышался пытавшийся перекричать дико орущую сирену через громкоговоритель, грубый голос.
На платформу высыпали жители станции. Точнее те, которым полагалось здесь сейчас быть. Кто в чем одет, иных тревога вырвала уже из постелей. Спешно укрывшись кто за чем мог, жители станции приготовились отражать звериный натиск. Из глубины тоннеля на станцию высыпали первые мутанты. Самый ретивых положили первых, но на их место встали другие.
— Костя! — из коридора к нему бежала Соня.
— Я же сказал остаться там! — повернув голову, сказал Костя.
— Я там не останусь!
Тем временем мутанты начали заполнять платформу. Для того, чтобы убить всех разом уже не хватало защитников.
— Тогда будь за мной и не лезь вперед! — вскидывая автомат, сказал Костя.
— Что!? — не расслышав, спросила Соня.
— Уши заткни!
Соня подчинилась, и как раз во время, потому что Костя поймал в прицел первого монстра и нажал на курок.
Люди сражались, выкладываясь для победы до самого конца, но этого было мало, мутанты уверено теснили жителей вглубь станции, в часть, сильнее набитую постройками. Не прошло и тридцати минут, как треть Речного вокзала уже была до отказа забита мутантами. Они наступали беспорядочно, без тактики, без стратегии, но их было в разы больше. И они могли менять нескольких собратьев, на одного человека, и все равно бы в итоге вышли из битвы победителями. Каменный пол станции пропал под множеством мертвых тел как людей, так и мутантов. Стоки станции медленно забивались от вязкой крови зверей. Вскоре дух защитников был сломлен окончательно, и, не смотря на угрозу обрушения, в ход уже пошли гранаты. Повсюду гремели взрывы, стены сотрясались от накатывавших на них волн, только и это кардинально не изменило ход сражения, мутанты хоть и приостановились, но все равно продолжали теснить защитников.