Не знаю, так уж сложилось, но после звонков моей мамы у меня возникает желание совершить три операции:
а) раздавить бутылку «Гавана»;
б) закинуться;
в) пойти в туалет.
Я выбрал третье, и тут явно не обошлось без апельсинового сока, если его пить на пустой желудок, то он дает эффект похлеще, чем йогурт с киви. Я прочитал две брошюрки про Человека-Паука, сделал свои дела, и пошел вновь слоняться по безлюдному дому.
Когда выглянул в окно, опять увидел Витторию в давильне на приемке. Пришла вторая партия винограда, два корсара с голыми торсами выгружали все это, а пустые ящики укладывала новая девушка. Виттория командовала. Я закрыл жалюзи, чтобы меня, не дай бог, не увидели и опять не попросили помочь, потому что, если меня застать врасплох, я не смогу отказать.
Я надел купальные трусы Brooks Brothers и решил пойти окунуться в бассейн. В усадьбе было два бассейна, у каждого сидели гости, читающие в безмолвии книги, и я выбрал тот, что повыше, «нависающий». Я шумно плюхнулся в воду, залив водой страницы в книжке одной немецкой дамы, но она и бровью не повела. Боже, как мне хотелось вырвать у нее из рук книгу и громко прочесть ей последний абзац, но вряд ли меня поняли бы правильно, тем более мы не были друг другу представлены.
Я стоял на бортике бассейна и созерцал свои «облачка дракона за три тысячи лир», когда голос с испанским акцентом позвал меня, предложив, если угодно, поехать на виноградники.
23
Встреча некстати.
Возможно, у меня были не в меру раздутые ожидания, насмотрелся разных телесериалов. В этом необычном и жарком приключении отсутствовал один элемент, которого мне не хватало, пожалуй, больше, чем Аниты: телевизора. Но если расстояние было невероятно эффективным средством, чтобы выбросить из головы эту сучку, то отсутствие ТВ меня огорчало, потому что ассоциировалось для меня с началом дня, с завтраками без родителей, с сериалами, с постановками, с рекламными слоганами GP, с Формулой 1.
Поэтому я придумал для себя такой телефильм со спортивным финалом: я первым достигаю финиша, заключаю Джулию в объятия, а она мне говорит: «Ну, где же ты пропадал?», а потом сразу «конец серии».
На самом деле я не то чтобы побеждал в забеге, я с трудом перетаскивал ноги. Холмы и пригорки — это было куда серьезнее изысканной неправильности миланского асфальта. Рикардо с улыбкой посматривал на меня. Ему-то было удобно в своих кроссовках, которые ему достались на халяву от синьоры, а я с трудом сохранял равновесие в своих тяжелых армейских ботинках. Однако гордость моя взыграла, и я решил стойко держаться до конца. Мы искали бригаду на сборе и шли вдоль шпалер с несобранными гроздьями, ориентируясь по раздававшимся вдалеке голосам. Спуск оказался еще более утомительным, нежели я ожидал, наверное, потому, что я старался шагать не по утоптанной подошвами и колесами земле, и мои стопы вязли. Перед глазами, словно маяк, виднелись вдалеке четыре домика — это была Трекуанда.