И снова Грант. Ответила на звонок, скривившись, когда он едва не зарычал в трубку:
- Почему не отвечаешь на звонки, Нар?
- И тебе доброе утро, Грант! Я в ванной была. Можно?
- Ты разговаривала с кем-то только что! А меня скинула.
Почему-то стало стыдно, но не от его тона, а от осознания, что с момента нашего с ним общения с кем бы я ни говорила по телефону, приоритетом всегда был мой жених. Всегда до сегодняшнего утра.
- С Аней, Грант. Она всё зовет меня на дачу к себе.
Молчание на том конце провода, а потом напряжённое:
- Поедешь?
- Я только подарок отдам и сразу вернусь.
- Подарок можешь и дома ей отдать. В понедельник.
- Она улетает в понедельник рано утром, любимый. Я обещаю, что ненадолго. Мы же все равно на связи с тобой будем.
Снова молчание, только слышно, как отстукивает пальцами по рулю, затем затянулся сигаретой и, наконец, сказал:
- Не хочу, чтобы с ним ездила.
- А с кем? Ты улетаешь. Арт в Ростове. Или лучше одной за город на такси?
- Да знаю я, черт!
- Ты лучше скорее заканчивай там со всеми делами и приезжай, хорошо? Я скучать буду.
- Скажешь мне это лично. Придешь же провожать?
- Приду. Я пошла одеваться, мне на учебу пора.
- Я тебя сам оттуда заберу. Поедем к нам домой, оттуда в аэропорт.
- Хорошо. До встречи.
С каким-то облегчением выключилась и пошла одеваться, предвкушая, как удивится Анька, увидев меня сегодня. Где-то далеко внутри начали подтачивать когти угрызения совести, что вместо положенной печали от прощания с любимым я чувствую смутную радость. Впрочем, еще вчера я действительно грустила при мысли о его отъезде. Ещё вчера.
*2 – Спасибо, малышка
ГЛАВА 4. Грант. Нарине
Мужчина, привязанный к стулу, плакал навзрыд. Его плечи вздрагивали, а из горла вырывались хриплые всхлипы, перемежавшиеся с мольбами.
- От…отпустиии…Грант…отпусти. Я же всё рассказал. Твою маааааать!
Он заорал и заревел с новой силой, когда Лёха одним чётким движением отсёк ему палец огромным тесаком.
- Сукааа…прошу…отпустииии!
Чижов матерился и слезно умолял, пытаясь вырвать руку, которую крепко удерживал Лёха. Но куда ему после трех дней голодного пребывания на складе у Сафаряна против здоровенного мужика.
Грант поморщился, глядя, как их «палач» снова взмахнул тесаком. Чижов теперь матерился, будто причитал – без остановки, захлёбываясь слезами. Всё же не любил Грант вот такие показательные пытки с отрубанием частей тела. Грязно, и уши закладывает от криков. Поначалу даже где-то сердце от жалости сжималось, но, как сказал однажды его отец, людей жалеть нельзя. Разных там зверушек, птичек, деток – другой дело. А взрослых людей жалеть - это грубый просчет, лучше сразу отдать им в руки пистолет и на колени становиться. Люди по природе своей подлые существа. Только у кого-то эта подлость сразу видна, а у других только со временем наружу вылезает.
Грант, скорее, презирал людей. Не всех, конечно, а таких, как этот Чижов, который был настолько глуп, решив, что сможет избежать наказания за предательство. Придурок сдал ментам, что Сафарян готовился отправить ответную партию товара в Афганистан, хорошо, полицейский из своих был, прикормленных. Но всё равно пришлось временно приостановить экспорт оружия, а это значит, пока об афганских драгметаллах и речи быть не может. Да и с третьей стороной начались разногласия – те требуют полную сумму выплатить за оружие, а Карен с отцом Гранта еще сами всей этой суммы не видели: афганцы - не идиоты, перевели только аванс, остальную часть обязались оплатить только по получении товара.
И сейчас с обеих сторон названивают и грозятся отменить договоренности, а это сулит самые серьезные проблемы. А всё из-за ублюдка этого тщедушного, который сейчас визжал на стуле, словно поросенок перед смертью.
Грант со стола, на котором сидел, вскочил и подошел к Чижову, склонился над ним, поддев подбородок лезвием ножа и приподнимая заляпанное кровью лицо предателя. Его зеленые глаза лихорадочно бегали по сторонам, в расширенных от страха зрачках отражались попеременно то тесак в руках Лёхи, то нахмуренное лицо самого Гранта.
- А ты, когда ментам на поклон шел, не думал, что отвечать придется? Не думал, что, - Грант размахнулся и нанес удар локтем по лицу пленника, от чего тот громко взвыл, - тебя, суку такую, поймают и заставят собственной кровью харкать?
- Отпустиии…Грааааант, - тот, словно неадекватный, только ныл эти два слова. Гранту еще со вчерашнего дня надоело их слышать. Оттолкнул стул назад и набросился на ублюдка. Вздернул его за плечи вверх, удовлетворенно усмехнувшись, когда тот снова заорал благим матом от боли, и бросил его об стену спиной. Пленник сполз вниз на пол, конвульсивно дергаясь всем телом, кашляя кровью, а Грант словно озверел, накинувшись на него. Бил его ногами по почкам, по голове, вымещая всю злость, которая внутри черной змеей жалила последние дни.