– А что ты предлагаешь? – глухо спросил Михаил.
– Можно подсчитать экономический – и военный – потенциал наших с тобой земель.
– Боеголовками предлагаешь меряться? – усмехнулся тюменский князь. – Или просто головками? Давай, княже, приводи свои полки на Чусовую, я приведу свои, и устроим потеху молодецкую – поглядим, кто кому бока намнёт. А по результатам ристалища…
– А в числе болельщиков окажутся халиф с богдыханом, – спокойно заметил князь питерский, – тото они за вас порадуются. И за себя тоже – а как же!
Нефтяной владыка осёкся, изумлённо глядя на Владимира – ишь ты, мол, молодой, да ранний.
– Говоришь, устроим потеху молодецкую? – с расстановкой произнёс московский князь. – Кровь русскую в сварах наших попусту лить не резон, её и так много пролито. Но мысль твоя мне по нраву, князь тюменский, и потому предлагаю я тебе вот что: возьмём мы с тобой мечи и решим спор наш о троне в честном поединке. Один на один, здесь, на глазах у всех князей русских и с трансляцией на всю страну. Одолеешь меня – быть тебе царём, я верх возьму – не обессудь. Что скажешь?
Зал замер в потрясённом молчании – такого не ожидал никто. Но малопомалу мысль, высказанная Василием Тёмным, завладевала сознанием князей – уж очень она согласна была с внутренним настроем военных вождей, бравших власть силой, и придерживавшихся ныне своеобразного кодекса чести, рождённого среди лязга неофеодальных мечей. Василий знал, с кем имеет дело, – тот же Михаил, бывший офицерракетчик, собственноручно вешал прямо на буровых вышках их прежних владельцев, пытавшихся воспротивиться насильственной "приватизации" нефтепромыслов, – да и у самого князя московского руки были замараны кровью по самые плечи. Офицеры выпуска начала века были людьми особенными – они выбирали военную стезю не в надежде разбогатеть (желавшие этого в девяностые годы шли в экономические вузы), а движимые древними генами поколений воинственных предков. Эти люди чувствовали себя в наступившие "железные времена" как рыба в воде – дуэль за право властвовать казалась им вполне естественной.
– Добро, – прогудел князь Михаил, встав во весь свой богатырский рост. – Позвеним мечами!
– Позвеним, – подтвердил Василий. – Мечами – поединок на автоматах Калашникова не столь зрелищен, я так полагаю. А ты, князь Александр, не сверкай очами – вижу, как ты оживился. С тобой я биться не буду – на равные мы по силе наших княжеств, как ни считай. Разные у нас весовые категории – неспортивно. Спор мы наш решим с князем сибирским – он прав, нет сейчас других реальных кандидатов на пост… эээ… царяимператора единой России.
Местом для поединка был выбран просторный холл на первом этаже, окружённый по периметру внутренней балюстрадой второго этажа – очень удобно для зрителей, нетерпеливо ждавших начала дуэли, и для операторов видеокамер, установленных в четырёх точках, чтобы фиксировать схватку во всех ракурсах. Немного подумав, прямую трансляцию решили не устраивать – мало ли как оно обернётся, – однако запись велась: новая история требовала новых летописей. За бронированными стёклами выгородки первого этажа разместились судьисекунданты – по четверо с каждой из противоборствующих сторон, – и старикврач с молоденькой медсестрой. Судьи должны были следить, чтобы "бой чести" шёл без подвоха (а вдруг один из поединщиков в критический момент пустит в ход припрятанный в рукаве игломёт), что же касается медиков, то их обязанностью было оказать немедленную помощь раненому (или раненым), а в случае летального исхода боя – зафиксировать смерть одного из дуэлянтов (или обоих).
Секунданты, выбранные из числа ближних бояр князейсоперников, проникнувшись важностью момента, были спокойны (или казались спокойными), чего нельзя было сказать о старом докторе. Он помнил времена, когда в "Белом доме" собирались солидные люди в дорогих костюмах и в белых рубашках с галстуками (некоторым из них если и требовалась медицинская помощь, то разве что утром после торжественного банкета, сопровождавшегося обильными возлияниями), и двое взрослых мужчин в кевларовых пластинчатых кольчугахбайданах и в шлемах с забралами из бронепластика, стоявшие в разных концах пустого холла с обнажёнными славянскими мечами в руках, казались ему горячечными бредом – врач то и дело моргал и мотал головой, словно надеясь, что видение исчезнет. Медсестра, напротив, не находила в происходящем ничего особенного. Её детство пришлось на годы постобвала, она нагляделась всякого, и воины с настоящими мечами, готовые к смертельной схватке, не были для неё любителямиреконструкторами, заигравшимися в рыцарей. Для дочери "железного времени" дуэль на холодном оружии была столь же естественной, как для её матери – бутики элитной одежды, иномарки на улицах русских городов и телевизионное шоу "Секс втроём – это клёво!". Она смотрела на поединщиков во все глаза, чуть приоткрыв рот от восхищения и крепко стиснув в руках чемоданчик с врачебным инструментарием и медикаментами.
Ударил гонг.
В наступившей полной тишине было хорошо слышны тяжёлые шаги противников, медленно шедших друг другу навстречу. Зрители на балюстраде затаили дыхание – зрелище само по себе было захватывающим, не говоря уже о том, что за ним стояло.
На первый взгляд, победу должен был одержать тюменский князь. Он был выше чуть ли не на голову и шире в плечах, чем князь Василий, и обладал медвежьей силой – недаром ещё во время службы под Красноярском, на "точке" у пусковых шахт, в которых прятались межконтинентальные ракеты "Сатана", молодого лейтенанта прозвали "МишкаМедведь". Меч в его руках – Михаил держал его как топор, словно собираясь рубить дрова, – казался вязальной спицей, и сторонники московского князя недоумевали, зачем Василий предложил "нефтяному хозяину" такой неравный бой.
Однако московский князь оставался спокоен. Его решение предложить поединок было в какойто мере спонтанным – роль триггера сыграли слова Михаила о "потехе молодецкой", – но бой на мечах Василий выбрал сознательно. Дело в том, что в юности он занимался спортивным фехтованием и знал, что мечом (равно как и другими колющережущими длинномерами) можно не только рубить сплеча, уповая на одну лишь силушку богатырскую.
Мечи лязгнули, встретившись, а потом удары посыпались один за другим. Ктото из судей шумно вздохнул: казалось чудом, что московский князь выстоял под натиском князя Михаила. И не только выстоял, но и ловко отбивал выпады, крутясь волчком и уклоняясь от наиболее мощных ударов, которые со смачным хаканьем обрушивал на него Медведь. И тогда только стало ясно, что худощавый и подтянутый Василий превосходит своего грузного противника подвижностью, что далеко не сразу бросалось в глаза. Пропустив несколько ударов, понял это и Михаил – кольчуга спасла его от ран, но удары были очень ощутимыми.
Взревев, нефтяной владыка ринулся вперёд, надеясь поймать вёрткого противника на меч и выиграть бой одним сокрушительным взмахом – не разрубить доспех, так оглушить и обездвижить супостата. Однако проклятый московит играл с ним, как кошка с мышью – это было ясно уже всем, кто наблюдал за поединком.
Михаил тяжело дышал, глаза ему заливал пот. Давно уже не занимавшийся никакими физическими упражнениями, он проклинал свою самонадеянность и хитрость князя Василия, который обвёл его вокруг пальца как мальчишку, предложив "позвенеть мечами". "Не надо было мне играть в эту игру… " – с тоской подумалось тюменскому князю.
Развязка наступила неожиданно. Вымотав противника, Василий выбил из его руки меч и тут же вонзил свой клинок в незащищённую ногу Михаила. Сибирский князь тяжело рухнул на каменный пол, перевернулся на спину, но встать уже не смог: мешала раненая нога, и ещё – острие меча Василия, упершееся ему в кадык. Московский князь наклонился и одним движением сорвал с него шлем.