– Квакер, – отозвался командир "Девственницы", вслушиваясь в рокочущий звук. – Никто не знает, что это такое или кто это такой. Эти странные звуки услышали в океане ещё шестьдесят лет назад командиры атомных подводных лодок – и наших, и русских. Квакеры появлялись неизвестно откуда, и было такое впечатление, что они хотят пообщаться. Судя по непрерывно менявшемуся пеленгу, они кружили вокруг лодок, меняя тональность и частоту сигналов и активно реагируя на посылки гидролокаторов. Вот и этот – он тоже движется.
– Это Змей Митгарда, – пробормотал верный Бьёрн, оставивший мостик "Ундины" и последовавший за своим ярлом в глубины полярного океана. – Он спрятался здесь от гнева богов и кричит от неутолённой ярости и жажды боя.
– Змей не змей, – капитанглоб пожал плечам, – но чтото в этом роде. Говорили о чудорыбе капсили, размером с кита и собачьей мордой, и о сказочной рыбе улетифе, таких же размеров, только с кошачьей головой. Хотя – может быть и змей.
– Сказки, – бросил Эйрик, пренебрежительно махнув рукой.
– Сказки, – охотно согласился милитар. – Учёные высказывали предположение, что эти звуки издают огромные кальмарыархитеврисы – их мертвые туши иногда выбрасывают на берег волны, или что это подвид гигантского угря или даже доисторического плезиозавра. В море много загадок, ярл.
– Да, в море их хватает, – согласился властитель Свальбарда.
– А ещё, – продолжал капитан субмарины (было заметно, что эта тема ему близка), – были версии, что квакеры – это некие подводные аппараты инопланетян, изучающих нашу планету: чтото вроде подводных НЛО. Скорость у них такая, что…
– Хватит болтать! – перебил его ярл. – Инопланетянам нечего у нас делать – у них своих инопланетных дел по горло. А кальмару, даже самому здоровенному, не под силу хотя бы поцарапать нежную кожу нашей девушки. Давайте ход, командир, – курс на Свальбард!
На "Морском волке" тоже услышали "зов квакера". "Волк" в этом походе исполнял роль "сторожевой овчарки": его первоочередной задачей была охрана флагманского корабля и обеспечение его безопасности. И потому, как только по быстрому изменению пеленга было установлено, что источник звука перемещается со скоростью не менее сорока пяти узлов – неслыханная скорость для субмарины! – и приближается, нацеливаясь на "Девственницу", командир "Морского волка" отдал приказ готовиться к торпедной атаке.
Восемь торпедных аппаратов "Волка" были изготовлены к стрельбе, и тут по корпусу субмарины горохом хлестнули посылки чужого гидролокатора.
Многоцелевая атомная подводная лодка "Гепард" патрулировала приполюсный район вторую неделю. Субмарины "кошачьей" серии были хорошими кораблями – они не уступали по своим боевым возможностям "лосанджелесам" (а кое в чём и превосходили их), могли потягаться с новейшими "сивулфами" и "вирджиниями" и были опасными противниками для ракетоносных "огайо". Вооружённые восемью торпедными аппаратами – четырьмя 650мм и четырьмя 533мм, – приспособленными для стрельбы самонаводящимися торпедами, крылатыми ракетами, подводными ракетами и ракетоторпедами, погружавшиеся на глубину до шестисот метров и развивавшие под водой скорость тридцать три узла, "кошки" должны были бороться с подводными лодками и надводными корабельными группировками, ставить мины, вести разведку и проводить операции специального назначения. Они имели отменный слух – в состав комплекса шумопеленгования и гидролокации входила носовая антенна, две протяжённые бортовые антенны и буксируемая антенна в контейнере, расположенном на вертикальном кормовом оперении, – и отличный нюх: уникальная аппаратура обнаружения подводных лодок и надводных кораблей по кильватерному следу позволяла найти этот след спустя несколько часов после прохождения вражеской субмарины.
"Гепард" родился в смутное время, когда великую страну корёжили злые перемены. Заложенная в сентябре девяносто первого года, "кошка" была спущена на воду только через восемь лет – в сентябре девяносто девятого – и вошла в строй уже в двадцать первом веке, на стыке 2001го и 2002го годов. На церемонии ввода в строй новой субмарины присутствовал российский президент, с которым тогда связывали немалые надежды все, кому дорога была Россия: в первую очередь военные моряки, продолжавшие, невзирая ни на что, нести свою нелёгкую службу на северных рубежах.
А потом пришёл Обвал. Рушилось всё, что ещё не успело развалиться, погибал флот и вся страна, и только благодаря самоотверженным усилиям полуголодных рабочихсмердов Северного княжества, замерзавших в промороженных цехах северодвинского завода, лодка была капитально отремонтирована (для этого использовались узлы и агрегаты, снимавшиеся с её менее удачливых сестёр) и в середине двадцатых снова вышла в море – обеспечивать боевое патрулирование атомных стратегических ракетоносцев. А в конце двадцатых, когда в воздухе отчётливо запахло порохом, и вероятность появления в арктических водах чужих субмарин резко возросла,
"Гепард" и другие "кошки" начали регулярно дежурить в районе полюса – арктическая нефть у многих вызывала повышенный интерес.
"Гепард" крался над отрогами подводного хребта семиузловым ходом – мягко ступал кошачьими лапами: на такой скорости "кошку" не слышит самая совершенная аппаратура. Квакера его акустики услышали сразу – и немудрено, – и командир субмарины, установив, что зафиксированная подводная цель движется с большой скоростью, и не без основания полагая, что "морской змей" или "древний ящер" может иметь очень даже рукотворную природу, приказал прощупать таинственный объект в активном режиме.
Квакер оказался бесплотным – он пропустил сквозь себя посылки гидролокатора, – однако сразу за ним сонар "Гепарда" обнаружил другую цель: "Морского волка", висевшего в глубине и двигавшегося самым малым ходом. Характер цели сомнений не вызвал, не было сомнений и в том, что обнаруженная лодка – вражеская: сестра "Гепарда" "Пантера", также нёсшая боевое дежурство, находилась гораздо южнее, над хребтом Ломоносова. Медлить в подводной дуэли было нельзя, и "Гепард" дал по неизвестной субмарине торпедный залп.
Две глубоководные электрические торпеды УСЭТ80 хищными рыбами выскочили из торпедных аппаратов. При скорости в сорок восемь узлов они покрыли разделявшее лодки расстояние за две минуты; уклонится от торпеды с двухканальной системой наведения – по кильватерному следу и акустической активнопассивной – шансов у лодки практически нет, несмотря на самоходные имитаторы и на химпатроны, образующие при соприкосновении с водой пузырящееся газовое облакообманку, а взрыв двухсоткилограммовой боевой части не оставляет надежд на спасение. Всё так, но на "Морском волке" служили хорошие моряки: их аппараты были готовы к выстрелу, и две самонаводящиеся универсальные торпеды Мк.48 пошли навстречу торпедам "Гепарда".
В дуэли на "кольтах" секунда может решить всё – пуля стремительна. Но в дуэли на торпедах дело обстоит несколько иначе: у замешкавшегося дуэлянта, потерявшего дветри секунды, есть время на ответный выстрел.
Торпеда "Гепарда" разорвала борт "Морского волка" почти в то же мгновение, как торпеда "Волка" ударила в борт "кошки". Победителей не было: "Морской волк" ухнул в бездну и падал вниз, пока не упокоился на дне той самой подводной долины, откуда недавно вернулась "пиявка". А "Гепард" сползал по склону подводного хребта, цепляясь за острые скальные выступы и калеча на них своё уже мёртвое тело, пока не разломился пополам – одна его часть тихо ушла на дно, а другая так и осталась висеть на чёрных подводных утёсах.
"Девственница", пренебрегая скрытностью и дав полный ход, торопливо покидала место короткого боя – спасать всё равно было некого.
"Это не женщина, а исландский вулкан Эйяфьятлайокудль, – думал Хендрикс, лёжа на спине и прислушиваясь к учащённому сердцебиению. – Куда до неё пылким южанкам, а ещё говорят, что северянки холодны, как полярные льды их родины. Да, сорок лет – это для женщины пик страсти: она спешит получить всё, что ей причитается, пока холод старости не остудил кровь в её жилах".