— Не то слово! — Дэвид упер руки в боки, и все в зале как-то заметно оживились. — Кажется, все надеются на обещанное спасение, да? — Дэвиду никто не ответил, но Адам почувствовал — это так. Что еще могло заставить людей приехать в дом богатого незнакомца в свой последний день.
— Спасение. Уже полгода все твердят про то, что все подохнут! Хоть здесь не начинайте.
— Простите, пожалуйста, — спросил единственный темнокожий среди гостей. — Кому-нибудь что-то известно об этом Ниманде?
— Кажется, он — немец, — предположила обряженная в лавандовый костюм девушка. Адаму почему-то не понравились ее короткие волосы.
— А вот и нет! — Дэвид вскинул головой. — От немца в мистере Ниманде только намек на Гете в приглашении. Вас, наверное, ввела в заблуждение его фамилия, мисс…
— Куилтер.
— Мисс Куилтер… Но как человек, поживший в Австрии два года, я вам открою секрет. — Дэвид деловито поправил очки на переносице. — Ниманд, а точнее «Niemand», по-немецки «никто». Думаю, хозяин сегодняшнего вечера хочет остаться инкогнито!
— И зачем?
— Как А.Н. Оним, — к Адаму подошел усатый мужчина. — В «Десять негритят» Агаты Кристи.
— Точно! — кто-то с ним согласился.
— Майкл Блум, — мужчина протянул Адаму руку.
— Адам Саммерс.
Кажется, Майкл был старше многих из них, и лишь сейчас Адам пригляделся к гостям как следует. Разодетые по случаю. Кто-то чуть победнее. Кто-то чуть побогаче. Преимущественно белые. Исключение составляли темнокожий и девушка с подозрительно раскосыми глазами. Кожа ее была бледной, но все же с характерной азиатской желтизной. Быть может метиска, подумалось Саммерсу. Хм. Мисс Куилтер, индиговое платье и азиаточка. Остальные — мужчины. Судя по всему, до этого вечера никто друг друга не знал. Все они были достаточно молоды. Адам никому бы не дал более тридцати лет. За исключением Майкла. Возможно, тот был немногим старше. Адама путали усы, придававшие Майклу схожесть с Реттом Батлером. Вот и все. В остальном никаких схожих черт между гостями не было.
— Десять негритят отправились обедать… Хорошо, что нас больше десяти, — мило улыбнулась девушка в платье цвета индиго и наконец представилась. — Аманда. Аманда Смит. Полагаю, мы все друг друга не знаем?
— Впервые всех вас вижу! — темнокожий хлопнул себя по коленям.
— Думаете нас и вправду позвали отмечать конец света?
— Да какая разница! Дождемся этого Ниманда и спросим. Меня лично все равно никто дома не ждет.
— И меня.
— И меня…
— Чертов конец света, — помотал головой один из сидевших на диване. — Знаете, почему лично я сюда приехал? Чтобы не дрожать дома как кролик! Уж лучше напиться да не заметить, что мир-то кончился.
— Как завязанные глаза на расстреле, — задумчиво проговорил Адам.
— Во-во! Дайте мне выкурить мою последнюю сигарету! И баста! — говоривший подтянул брюки на коленях.
Адам его прекрасно понимал. Понимали и другие, и все же Саммерс насторожился. Странно, что мистер никто собрал незнакомых одиночек. Подозрения о секте таяли словно время, отведенное Земле перед концом света. Тогда что? Дэвид, кажется, хотел о чем-то сказать, но вдруг погас свет. В зале повисла гробовая тишина, а после в коридоре вспыхнули круги. Видимо, какая-то проекция. По полу расползлись стрелки, указывающие путь, и из спрятанных динамиков полилась музыка. Классическая. Что-то духовое.
— Что ж… У мистера Ниманда оригинальная манера звать к столу, — отозвалась мисс Куилтер, и словно полководец бесстрашно пошла вперед. — Ну что… Все перепугались?
Храбро она скрылась в коридоре, следуя по стрелкам, и лишь мелькнула лавандовым пятном за полупрозрачным простенком. За ней устремился темнокожий и Майкл. Дэвид также пошел за ними. Пропустив Аманду вперед, Адам вышел из зала последним.
Стрелки петляли по странному лабиринту, ведущему через коридоры и лестницы. Видимо, они спускались в гору. Стало закладывать уши, и Адам неприятно поморщился. Перед ним в свете проекторов синим пятном мелькала Аманда, и он вдоволь любовался тонкими ножками, подпрыгивающими на каблуках-шпильках словно копытца газели. Лабиринт внезапно закончился. Все двенадцать гостей мистера Ниманда вывалили в двухъярусный овальный зал, напоминавший чем-то арену. Здесь не было ни стола с угощениями, ни музыки, ни нанятых музыкантов. Ни картин, ни статуэток. Это настораживало еще больше.
Едва Адам пересек порог, дверь за ним закрылась. Слилась со стеной, и некоторые гости опасливо обернулись. Их окружило плотное кольцо белых стен. Странный званный вечер раздул из недоумения панику. Дэвид снял очки с переносицы и нервно потер их салфеточкой, припасенной в рукаве. Когда из динамиков полился звук, он их выронил. Кажется одна из линз разбилась, но Адам уже не обратил на то внимания. На стене появилась очередная проекция. Как в кинотеатре, и вскоре гостям показали фильм. Дергавшийся кадр имитировал старое кино. Пленка застыла на фотографии старика с длинной, пышной бородой и массивными надбровными дугами.
— В 1859 году Дарвин опубликовал труд «Происхождение видов путём естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь», — огласил мужской голос, зачитывавший текст менторским тоном. — Основным механизмом эволюции видов Чарльз Дарвин назвал естественный отбор, — картинка сменилась, и Адам увидел то, что видел в последних новостных выпусках последний год. — 3 февраля 2030 года стало впервые известно о том, что к Земле приближается опасность. Все мы с вами наблюдали агонию, в которой корчилась планета. Шансов на выживание нет. Четыре метеорита вскоре войдут в атмосферу, и жизнь на Земле никогда не станет прежней. Смерть упадет в Америке. Чума поглотит Европу. Голод обрушится на Африку и Война повергнет Азию. Многие ученые прозвали Австралию и Новую Зеландию Ноевым ковчегом цивилизации. По многочисленным прогнозам именно здесь может уцелеть какая-то жизнь, и я, Ниманд, решил: человечество достойно второго шанса. Ты — второй шанс человечества.
Все, не сговариваясь, переглянулись.
— Ты наделен должным интеллектом. Ты достаточно эрудирован. Ты молод, и именно ты можешь получить свое право на спасение.
Что-то зажужжало. С потолка по лебедке спустились тросы. Черными нитями они окружили арену, и, увидев различное оружие, Адам просто почувствовал нехорошее.
— Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой. Естественный отбор подразумевает сильнейшего. Стань им, и за это я спасу тебя. Я отведу тебя в Эдем — бункер, — проектор, видимо, показал этот самый Эдем. Словно ознакомительный буклет на канале пятизвездочного отеля.
Голос говорил о запасах, о воде, еде. О непроницаемости и о том, что в бункере осталось последнее место. Сейчас там были ученые, а также здоровые мужчины и женщины, отобранные для продолжения рода людского.
Голос говорил, говорил и говорил. Вещи странные и невероятные, но в этом во всем слышалась утерянная надежда. Обреченность, преследовавшая последние полгода каждого из них, испарялась. Там, на гладкой стене скачущие картинки давали надежду. Реальную, сбывчивую. И Адам чувствовал, как загораются глаза, стоящих рядом с ним людей. Вот, к чему была цитата из «Фауста» на приглашении. Вот к чему, была эта фраза о спасении. Последний шанс. Последний человек. Последнее место. Последняя надежда, от которой учащенно забились сердца. Но ведь за это последнее место… Придется убить? Ведь к тому все шло?
— Отбрось вопросы этики и морали, — словно змий-искуситель прошипел менторский голос. — Завтра никого не станет. Никто тебя не осудит. Все будут мертвы, а ты будешь жить. Ты станешь новой жизнью на новой земле. Выживает сильнейший. Докажи, что ты — сильнейший. И помни… Спасение в твоих руках.