— Извините меня. Пожалуйста.
Всё, что было дальше, она помнила как в тумане. Точнее… как в фильме, который они с инспектором Ларкрайтом смотрели в странную ночь, когда она впервые оказалась в его доме. Кажется… с того времени прошла целая вечность.
Вэрди видела, как Госпожа Президент спокойно расстреливает из большого пистолета людей в камуфляже. То же делал и комиссар. Оба двигались легко и ни разу не промахнулись… и в какой-то миг ей даже показалось, что им нравится стрелять… Гертруда Шённ совсем не напоминала себя на плакате — мягкую и добрую, просящую всех завести семьи. Скорее она стала похожа на Ланна — взглядом и жёсткими складками у рта.
Звук выстрелов и периодические вспышки мигающих фонарей пугали Вэрди, она делала то, что ей и сказали, — пряталась. Но когда какой-то человек попытался зайти Ланну за спину, она подняла с земли обломок чего-то тяжелого и швырнула. Человек упал. Комиссар, оглянувшись, посмотрел на неё, и она попыталась ему улыбнуться. Когда всё закончилось, подошла. И неожиданно он потрепал её по волосам. Не сказал ни слова благодарности. Но всё же.
Они прошли в блочный четырёхэтажный корпус, один из немногих сохранившихся в целости. Вэрди знала, что на этом выстрелы не кончатся. Небо за их спинами уже расцвечивали тревожные синие вспышки. Подразделение особого назначения следовало за ними. Разбуженный город ждал, все хотели, чтобы в эту ночь всё закончилось.
… А сейчас, когда по всем лабораториям ходили полицейские и солдаты, она стояла на пороге одной из них и смотрела на Карвен, прикованную к какой-то койке, со вставленными в вены трубками. Смотрела и ощущала, как от ужаса подгибаются ноги. Но прежде, чем она сделала хотя бы шаг, раздался крик:
— Аннет!
Комиссар Ланн бросился к неподвижно лежащей девочке, ее Карвен, и наклонился, с ужасом всматриваясь в бледное лицо. А Чарльз Леонгард, которого держали двое военных, странно усмехнулся.
Вэрди, переведя взгляд с комиссара на пакеты с чем-то красным, никак не могла отвезти от них глаз. Она быстро поняла, что это кровь… и чья эта кровь. Аппараты рядом с Карвен продолжали гудеть, красная жидкость всё текла по трубке, и Вэрди казалось, что с каждой секундой подруга становится всё тоньше, прозрачнее… Ланн резко схватился за трубку, собираясь выдернуть …
— Нет, папа. Не надо.
Большие светлые глаза широко распахнулись. Карвен улыбнулась комиссару. Тот, кажется, не в силах был ничего произнести — Вэрди видела, что у него трясутся руки. Он просто смотрел на неё, а Вэрди смотрела на них обоих. И вспоминала, как часто Карвен спрашивала её об этом человеке. И как старательно избегала его сама.
— Почему… ты убежала? — Пальцы правой руки неуверенно коснулась седых волос девочки, комиссар наклонился ниже.
— Позже, — это был голос прежней спокойной Карвен.
— Где ты держишь детей? — Гертруда Шённ приблизилась к Чарльзу Леонгарду.
— В подвале, — тот вытер кровь с разбитой губы. — Дорогу найдёшь? Или тебя проводить?
Слова звучали спокойно, сухим и немигающим был взгляд глаз за стёклами очков. Может быть, учёный не осознал, что для него всё кончено, а может, давно сошёл с ума, и всё происходящее казалось ему игрой. То, каким равнодушным он был, пугало. Вэрди прочла за свою жизнь мало книг, но… ей казалось, что злодеи должны проигрывать совсем не так.
Перекошенное лицо Госпожи Президента пылало ненавистью. Неотрывно глядя на побледневшего Леонгарда, она прошипела:
— Чёрт возьми, какой же ты выродок. Неужели ты всегда таким был?
— А ты всегда была дрянью, Труда, — оскалился он.
Военный слева с силой ударил его в бок, учёный покачнулся и рухнул перед Госпожой Президентом на колени. В её лице не дрогнуло ничего, когда она проговорила:
— Мои люди уничтожают машину. Больше ты никого не убьёшь.
Смех Леонгарда прозвучал гулким эхом. Очень медленно он поднял голову:
— Надеюсь, перед этим ты рассказала им, как её отключить. Или те, кто сейчас находится под действием Чёрного ящика, не проснутся никогда. Считай это моим прощальным подарком.
После этого в помещении повисла тишина… неожиданно ее прервал хриплый вскрик. Долли Свайтенбах очнулась и попыталась приподнять голову — там, за стеклянной стеной. Кто-то из солдат сделал к ней шаг, но… сам министр, которого не решились задержать так, как Леонгарда, перегородил ему дорогу:
— Никому не приближаться, — голос дрогнул. — Она…
— Ослаблена, — закончил за него Леонгард, медленно вставая с колен. — Я уже провёл все нужные манипуляции, чтобы её иммунная система временно перестала работать. Она готова к операции.