- Тебе это будет нужно, поверь. Садись, я тебе всё расскажу, - он тоже устало сел.
Я тихонько опустилась на постель.
- Ты сейчас так быстро подлетел, как будто «вжик» - и ты тут, - медленно сказала я, пытаясь переварить увиденное.
- Да, это одна из наших особенностей, - спокойно ответил он. - Ты готова? - спросил Брендон.
В ответ я кивнула ему головой.
- Наш вид идет от племён Майя. Во время этого периода жертвоприношения считались обычным делом. Однажды вождь Майя захватил девушку из племени ацтеков с намерением подчинить себе власть. В неё влюбился его единственный сын, который решил помочь ей бежать. Но их поймали. Девушку приговорили к сожжению на костре как подношение Богам, а юноша был заперт. Когда пришло время ритуала, вождь привел своего сына. Он хотел наказать его за предательство, за то, что тот выше семьи поставил свою любовь. Парень наблюдал, как его любимая сгорала заживо, не имея возможности помочь ей. Воины крепко держали его до тех пор, пока девушка не перестала кричать. Когда её голос смолк, его опустили. Он упал на землю рядом с костром и завыл, как одинокий хищник. Но в одно мгновение он повернулся к отцу и произнес: «Я проклинаю весь твой род, сыновей и дочерей, внуков и правнуков на жизнь в одиночестве. Твои потомки будут жить вечно, ища свою душу, свою единственную. Кровь будет им воздухом. Они будут жить во мраке, пока не найдут свою судьбу. Да будет так». Парень вырвал своё сердце и бросил его в костер к ногам возлюбленной. Вождь был так напуган этим проклятьем, что решил больше не брать жён. Но он не знал, что его жена в это время уже была беременна. Она скрылась в лесу и родила в другом племени здорового мальчика. Ребёнок рос не по годам, а по часам. К семи годам от роду он был уже взрослым воином. Он вырос сильнее, быстрее и умнее обычных людей. Когда он заболел и стал мучиться от неизвестного недуга, мать вспомнила проклятье и, разрезав себе вену, вылила кровь в чашку и дала сыну. После этого мальчик стал меняться, его глаза начали светиться, а во рту отросли клыки. Выпив чашу, он почуял запах крови, исходящий от матери, и набросился на неё, не контролируя свои действия. Он выпил её досуха. Когда осознал то, что сделал, горько заплакал. Его слезы были кровавыми, они капали на книгу, в которой мать записывала события прошлых лет. Он перечитал всё, что было в книге, и понял, что должен отомстить. Юноша взял с собой эту книгу и отправился искать своего отца. Найдя его, он убил родную кровь, умертвив своим проклятьем. После этого он начал скитаться в поисках своей души. Спустя двести лет, он нашёл её, и оттуда пошли все мы. Это был мой прапрадед.
Брендон замолчал. В моих глазах стояли слёзы. Вся история была похожа на сказку. Я открыла рот, чтобы высказать своё мнение обо всём услышанном.
- Я ещё не закончил, - прервал меня Брендон, - по миру нас насчитывается сейчас около пятисот бессмертных. Мы следим за размножением и обращениями. Такими, как мы, может стать только очень одарённый человек, точный в науках, особенно в генетике. Совет старейших рассматривает все заявки, только души разрешается обращать без их ведома. Любое отклонение карается смертью. Каралось, до некоторых пор. Лирой - мой отец, он нашел свою душу, мою мать, и прожил с ней 1571 год, пока её не приговорили к смерти. Во время Великого Чикагского пожара в 1871 году, когда мы жили еще в Америке, она услышала плачь девочки и решила спасти её. Моя мать очень хотела дочь и решила обратить этого умирающего ребенка. Совет узнал об этом, и её убили через три дня. Даже мой отец, будучи главой, ничего не смог сделать. После этого отец начал тихо угасать. Тогда старейшины пересмотрели закон, и сейчас наши души - это неприкасаемые существа в пределах разумного.
Я не могла переварить всё, что он мне рассказал, это было похоже на бред.
- Сколько тебе лет? - задала я самый глупый вопрос, который можно было задать, потому что мой мозг отказывался принять это.
- 756 лет, я остановил взросление в 28 лет, - просто произнес Брендон.
- Оооо, так значит, всё, что ты рассказывал нам о Париже, о Версале, о восстаниях, ты это всё видел? - мое сознание живо представило его в одежде прошлых веков.
Он утвердительно кивнул.
- А почему ты спокойно ходишь при свете, не спишь в гробу, ешь обычную еду и работаешь? - задала вопрос я.
- Мы никогда не спали в гробах, - улыбнулся он, - это выдумки киношников. Мы можем есть обычную пищу, так как кровь, которой мы обязаны питаться, переваривает её. Работаю, потому что нравится это, и я могу быть хоть чем-то занят. Мы - это двигатель экономики, торговли и всех мировых сообществ. Мы руководим кризисами и войнами. Мы не горим на солнце, у нас есть и душа, и тело. Мы спокойно ходим в церковь и молимся, и чеснок нас не трогает, только как аромат он не приятен. У нас стучит сердце, но очень медленно, для людей это состояние сравнимо с глубокой комой. Мы не ледяные и не сверкаем на солнце, как Эдвард Каллен, - он опять улыбнулся.