— Не стоит благодарности, Юленька. А вы не любите Брамса?
— Нельзя не любить то, чего не знаешь, — смутилась Юля. — Я впервые его слышу.
— О, тогда я вам завидую! У вас еще столько впереди открытий. Он великолепен. Я и с мужем-то своим познакомилась благодаря ему.
— Как это? — заинтересовалась Юля, ведя старушку под руку к выходу. — Извините, Марья Афанасьевна, я сейчас пальто вам принесу, а то потом не протолкнешься.
— А я не спешу Давайте присядем вот здесь, я расскажу свою историю, а уж после мы спокойно оденемся и выйдем Да вы не волнуйтесь, Юленька, — добавила она, заметив ее нерешительность, — нас по домам Юрик развезет Он обещал мне. — Не дожидаясь ответа, Мария Афанасьевна опустилась на банкетку в фойе и, легонько потянув девушку за руку, усадила ее рядом. — Да-да, именно Брамс и свел наши судьбы. Это случилось, как сейчас помню, в двадцать восьмом, под Рождество. В зале филармонии давали 4-ю симфонию Брамса. А я, надо сказать, с детства, почти с пеленок, знаю этого композитора, люблю и предпочитаю его творчество остальным. Хотя, спору нет, наши Чайковский и Рахманинов великолепны, но Брамс так нежен, так романтичен, от него так веет прошлым… — старушка вздохнула и с минуту помолчала. Юля терпеливо ждала продолжения. — Мама часто напевала мне его мелодии. Она была очень музыкальна, обладала превосходным слухом и обожала музыку. Под мамины напевы Брамса я в детстве засыпала почти каждый вечер. — Почитательница Иоганнеса улыбнулась. — Как видите, с этим композитором я знакома почти с пеленок. А в тот вечер мы с подругой должны были вместе пойти в концерт. Оленька тоже была страстной поклонницей классической музыки. Договорились встретиться у входа, за полчаса до начала. Вечер был очень студеный, ветреный, и хотя я была в беличьей шубке, все же очень озябла, продрогла до костей. Прождала Оленьку у входа, но она так и не явилась. Раздосадованная, я направилась слушать Брамса одна. Юленька, вам интересно? Не слишком я занудничаю? — внезапно прервала себя Мария Афанасьевна.
— Нет-нет, что вы! Пожалуйста, продолжайте, мне очень интересно, правда.
Неспешная, слегка манерная речь завораживала, сматывая в словесный клубок нить воспоминаний.
— Так вот, 4-я симфония была великолепна, исполнение превосходно. Я даже позабыла про Оленькино отсутствие и долго не могла выйти из зала. Жаль было расставаться с этой атмосферой, наполненной волшебными звуками. А когда я все же наконец оторвалась от кресла и вышла в фойе, у раздевалки оставалось всего трое. Молодая пара, мне показалось — молодожены, очень уж светились их глаза, да и за руки они держались нежно, но уже на правах собственников. Медовый месяц чувствуется за версту, этот флёр, знаете ли, ни с чем не спутаешь. Да! А за ними — высокий молодой человек, очень интересный, надо сказать, я это сразу отметила. К тому же мне всегда импонировали блондины. Так вот, за этим блондином уже пристроилась и я. Пара получила свою одежду и отошла к зеркалу, молодой человек подал свой номерок, а я открыла сумочку и стала искать свой. О ужас! Номерка не было. Ни в кармашке, ни в дырочке за подкладкой, куда иногда проваливались ключи или мелкие монеты — нигде. Я панически рылась в собственной сумочке, но, увы, номерок исчез бесследно.
— Умоляю вас, — обратилась я к гардеробщику, — не могли бы вы мою шубку выдать без номерка, поверив на слово? Дело в том, что я его, кажется, потеряла.
— Кого, гражданка? — рявкнул гардеробщик.
— Номерок, — растерянно пролепетала я.
— А он у тебя был?
— Конечно, как же я, по-вашему, вошла? На улице двадцатиградусный мороз.
— А кто тебя знает! Мало вас тут, профурсеток, на авто подвозют!
Слезы навернулись мне на глаза. Положение действительно было отчаянным. Мало того что номерок потеряла, так еще и оскорбление получила.
— Гражданин, нельзя ли полегче? Девушка потеряла номерок, с каждым может случиться. На улице мороз, не может же она раздетая выйти? Посмотрите ее шубку, уж будьте так любезны.
Что-то в голосе молодого человека, спокойно глядевшего хаму прямо в глаза, заставило того сменить тон на более любезный:
— Так и смотреть нечего, молодые люди. Пусто, разобрали всю одежу, ничего нет.
— Как разобрали? А моя шубка где? — растерялась я.
— А твоей шубке, видать, ноги кто-то приставил, гражданка, — заявил гардеробщик. И, почесав ухо, добавил авторитетно: — А перед этим номерок у тебя умыкнул. — И, еще раз почесавшись, заключил: — Точно! Так оно и было.
— Представляете мое положение, Юленька? На улице двадцатиградусный мороз, ветер, на мне кофточка и мамин пуховый платок. А добираться к дому минут двадцать пешком. Слезы непроизвольно покатились у меня из глаз.