Утреннюю тишину пронизывает настойчивый телефонный звонок. «Боже, кошмар какой! Надо же такому присниться!» С облегчением и благодарностью за прерванность страшного сна Василиса снимает трубку.
— Привет, это я! Ты не забыла, малыш, что сегодня мы идем на обед к маме?
— Нет, Владик, я помню.
— Роднуль, я после монтажа заскочу к Олегу, там ребята приехали с Пинеги. А потом сразу домой. Это ненадолго. Часам к трем будь готова. Выкурим по сигаретке и выдвинемся.
— Хорошо, Влад.
— У тебя все нормально?
— Конечно. Почему ты спрашиваешь?
— Мне показалось, голос у тебя какой-то странный.
— Да нет, все нормально. Просто сон дурацкий приснился.
— А, ну ничего! Скажи: «Где ночь — там и сон». И все будет тип-топ!
— Спасибо за совет, шеф. Всенепременно. Я тебя обожаю за мудрость мыслей.
— То-то же, старших надо слушать, — заважничал Влад. — Ну пока, целую.
— Пока. Ой, Владик, подожди! Насчет моего перевода ничего не слышно? Еще нет приказа?
— Пока нет. Терпи, малыш, атаманом будешь. И скоро, обещаю.
— Очень на это надеюсь, — вздохнула атаман в перспективе и положила трубку.
За окном светило солнце, легкий ветерок, гулявший у балконной двери, заигрывал с новой шторой — наступивший день обещал хорошую погоду. Она накинула халат и вышла на балкон. Московское бабье лето, вымолив у солнца последнее тепло, одаряло прощальной лаской прохожих и тела домов. Утренний воздух, чистый и свежий, попахивал дымком и был тонок, как паутинка, — запутывались руки. Тихо веселились деревья — хвастали друг перед другом золото-багряными нарядами, стыдливо прикрывая ветками появляющиеся прорехи. Шалые деревья забыли, какой наряд их скоро ожидает. А может, помнили и потому решили блеснуть напоследок?
«Господи, как хорошо!» — Василиса вдохнула полной грудью осенний дымок и сладко потянулась. Кошмарный сон улетучился, растаял, исчез. «Где ночь — там и сон! — трижды скороговоркой выпалила она, вспомнив совет мужа. И сплюнула для верности через левое плечо: — Тьфу, тьфу, тьфу».
Откуда-то снизу послышались странные звуки. Перегнувшись через перила, Васса ахнула: прямо под балконом, на траве жалобно попискивала некая черно-белая пятнистая личность. «Боже мой, да ведь это щенок! Далматинец, кажется, или даже дог!» Набросив плащ, пулей выскочила из квартиры.
В траве копошился маленький щенок-далматинец, кобелек. Василиса влюбилась в него с первого взгляда — окончательно и бесповоротно. Осторожно взяв это чудо на руки и воровато оглядевшись, она сунула его за пазуху и бережно прижала к груди. «Маленький мой, не бойся, все хорошо!» Поднявшись к себе, лихорадочно отыскала молоко, блюдце и только тогда высвободила щенка из плена плаща и халата и опустила его на гладкий, чистый линолеум кухни. «Попей, малыш!» — уговаривала она найденыша и мягко подталкивала пятнистую кроху к блюдцу. Долго упрашивать не пришлось. Наблюдая, как тот жадно лижет розовым язычком молоко, Васса благодарила судьбу за подарок. Она давно мечтала о преданной и любящей собаке, но все никак не могла решиться на ее приобретение. Влад, у которого в юности была обожаемая умница-овчарка, до сих пор хорошо помнил стресс после ее гибели и категорически не хотел повторения подобного. Кроме того, воспитывать и выгуливать собаку некогда и некому. У него — вечные командировки со своим путешествующим клубом (наркотиком советских телеманов), у нее — каждодневное присутствие в киноредакции, хоть в носу ковыряй, а к десяти утра будь как штык на месте. Но сейчас, сидя на корточках рядом с этим буквально свалившимся с неба созданием, она твердо решила оставить его у себя. «Выкрутимся, не боги горшки обжигают! Вместо обеденного балдежа буду бегать домой выгуливать тебя. Постой, а кого же выгуливать-то? Как назвать тебя, малыш?» Далматинец оторвался от блюдца и поднял на нее влажно блестевшие черные глаза — Батлер! «Точно, ты у меня будешь Батлером! — осенило Вассу. Красавец, жадный до жизни, из только что прочитанной взахлеб книги как нельзя лучше подходил этому будущему великолепию. — Батлер, Бат, Батик». Она произнесла это имя, смакуя на все лады, и, довольная, успокоилась. Забыв начисто о предстоящем праздничном обеде у свекрови, новоявленная собачница засуетилась в поисках необходимых атрибутов собачьего комфорта. Суета дополнялась беготней с тряпкой в руках: Батлер повсюду оставлял лужицы, утверждаясь на новой жилплощади. Раз десять пыталась дозвониться Лариске — похвастать своим чудом и проконсультироваться по вопросам собачьего воспитания, но на звонки никто не отвечал. «А, черт! И где их носит?» Наконец угомонилась и двинула на кухню. Тут же пристроился и Бат. «Ну вот, теперь и у меня свой хвост есть», — улыбнулась Василиса и взяла щенка на руки. За жасминовым чайком и сигареткой она принялась размышлять о их будущей совместной жизни.