— Спасибо большое, с удовольствием!
— Тогда спускайтесь вниз. В холле, у пальмы меня должна ждать женщина. Невысокая, полненькая, звать Нина. Подождите вместе. Я спущусь через пять минут.
Переодеваясь, она не переставала на себя злиться. Это был далеко не лучший ее экспромт. А если честно — дурацкий даже. И в каком свете она предстанет перед этой Ниной? Приглашали ее одну, а приглашенная явилась с довеском килограмм на девяносто.
Но опасения тут же развеялись, едва увидела их вдвоем. Парочка оживленно беседовала, можно сказать, щебетала, как двое старых друзей, встретившихся после долгой разлуки. Причем Нинка так откровенно строила глазки, что Лариса поразилась ее легкомыслию: с ума сошла! Она же впервые его видит!
— Ларка, бляха-муха, что ж ты так долго копаешься? Мы уже с Никитой Владимировичем тебя заждались совсем!
Лариса от удивления закашлялась. И смех, и грех! Ну и друзей себе нашла! Вот уж точно: поспешишь — людей насмешишь. Спешно согласилась попить кофе с этой разухабистой минчанкой, поспешила пригласить (третьим будешь?) новоявленного потомка баронов — обхохочешься! Теперь будет, вежливо улыбаясь, скучать с милой парочкой. Ладно, завтра с утра — в бассейн, после обеда — Фицджеральд. И — полный покой, никакого общения.
Но видно, правду говорят, что Бог любит неожиданности. Послеобеденный кофе вышел на удивление приятным. Нина оказалась (если закрыть глаза на ее бесконечных «мух», опоясанных «бляхами») очень тонким, проницательным, эрудированным собеседником. Лариса заподозрила, что ее внешняя разухабистость — своего рода защита перед важными москвичами, заполнившими Дом творчества. Известно же, периферия недолюбливает москвичей, а Минск хоть и столица союзной республики, а все же не Москва. Слушая их спор о Бердяеве и Хайдеггере[14], она устыдилась собственного невежества и дала себе слово просмотреть хотя бы одну книгу по философии. «Господи, и ведь учила же, пять баллов в дипломе, а ничего не помню. Позор!» Нина первой заметила ее тщательно маскируемое уныние.
— Ларка, бляха-муха, мы ж тебя заболтали совсем! Прости меня, бестолковую. На конек любимый села — обожаю Николая Александровича, часами могу о нем болтать. Уж все ребята наши мою слабость знают: взятки Бердяевым дают. Беру, бляха-муха, — весело призналась она, — не могу устоять!
— Ну, Мартин тоже неплох, — заметил, улыбаясь, Никита Владимирович.
— Все-все, — замахала руками Нина, — пусть они сами теперь разбираются, кто лучше. А с нас, я думаю, хватит.
— Что ты, Нина, — вяло запротестовала Лариса, — мне очень интересно вас слушать. — Но не выдержала и призналась: — Только, честно говоря, понятия не имею, кто из вас больше прав.
— А никто, Ларочка. Или оба. Просто у каждого свой заскок, — улыбнулся Никита Владимирович и с уважением посмотрел на Нину. — А вы меня удивили, мадам. У вас мужской ум.
— Нет мужского ума, как нет и женского, — возразила Лариса. — Есть просто ум. Или его просто нет.
— Молодец, — захлопала в ладоши Нина, — вступилась за наших! Ничего, мы еще покажем этим мужикам! Знайте, уважаемый, — шутливо обратилась она к своему оппоненту, — мы еще возьмем свое. В двадцать первом веке вся власть будет принадлежать женщине!
— Кто бы сомневался, — засмеялся спорщик, — с таким умом, как у вас, и с такой внешностью, как у Ларисы, вы представляете для нас, мужчин, серьезную угрозу, смертельную опасность, я бы сказал.
— Ларка, ты слышала?! — весело возмутилась Нина. — Он только что, прилюдно, обозвал тебя дурой, а меня уродиной.
— Вот она, женская логика! — обидчик вздохнул и шутливо поднял руки. — Все, сдаюсь! Я бессилен перед вами, дамы. — Последнее слово он произнес так проникновенно, с таким уважением, восторгом и восхищением, на таких низких, бархатных, чувственных тонах, что они обе невольно почувствовали себя королевами.
— Вот этим, Ларик, они нас и берут, — мечтательно вздохнула Нина. — Повязывают тепленькими и бросают безжалостно на алтарь любви. — Потом посерьезнела и внимательно посмотрела на собеседника: — А ты берегись его, Лара. Он опасный мужчина.
— Дорогие дамы, не окажете мне честь отужинать со мной? В Дзинтари есть замечательный ресторанчик, это совсем недалеко отсюда. Отметим знакомство.
— Ну вот, — всплеснула руками Нина, — я же говорю: опасный вы человек! Совратитель! — Она повернулась к Ларисе: — Ну, что, окажем честь? Или будем ужинать в столовой? Перед сном полезно съедать творожную запеканку и запивать ее кефиром.
Честно говоря, соблазн был велик. И Лара колебалась. Никита Владимирович (тонкий знаток женской психологии, ничего не скажешь!) уловил ее настроение.