В небольшой комнате заливался соловьем Муслим Магомаев, радостно открывая банальную истину, что свадьба, оказывается, может петь и плясать. Вдоль стен стояли стулья. Правый угол занимала черная колченогая вешалка, левый — стол со всеми необходимыми атрибутами кипучей деятельности: телефоном, пишущей машинкой, телефонным справочником за 1979 год, бумажками, разбросанными и аккуратно сложенными стопочкой, пепельницей, анахроничным деревянным стаканчиком для карандашей и прочей канцелярской ерундой. На стене висел портрет Леонида Ильича. «Почему не другого Ильича? Непорядок!» — съехидничала абитуриентка. В хорошенькую же компанию она попала: Икар с Брежневым. Чему они могут научить? Один неудачно приземлился, другой до светлой цели все добраться не может, никак не взлетит, бескрылый.
— Девушка, вы что хотите? — раздался из-за стола строгий молодой голос, принадлежащий белокурой куколке лет двадцати, в белой кружевной блузке и темном сарафанчике.
— Добрый вечер, я звонила вам полчаса назад. Я бы хотела записаться на курсы.
— Пожалуйста, — приветливо мигнули голубые гладки, — проходите. Паспорт принесли?
«Какая вежливая девочка, — умилилась Васса, — я Думала, такие в госзаведениях уже давно вывелись». Нет, положительно «Икар» начинал ей нравиться. Хлопнула входная дверь. В комнату вошел мужчина. Хорошее интеллигентное лицо, чеховская бородка. И бестолковая голова — так же рвется в самоубийцы. Как и Васса, как и все остальные, выставленные железной рукой куколки на автолюбительском старте. Вассе и «бородке» здорово повезло — они завершили собой тридцатиштучный список. Прием кандидатов в мастера вождения закончился. Василиса написала заявление, получила от куколки с символическим именем Надежда ЦУ (куда платить и сколько, когда ждать от нее звонка и пр.) и с чувством выполненного долга отправилась к своим истомившимся по хозяйке креслу, Бату и домашнему уюту. У выхода она столкнулась с еще одним чудаком, рвущимся освоить азы управления железным счастьем. «Опоздал, милый, — с чувством превосходства подумала новоявленная курсистка. — У нас прием закончен. Уже всех сосчитали». Ощущение избранности оказалось приятным, что не понравилось демократичной Вассе. Она устыдилась собственной зарождающейся кастовости и спустилась в реальный мир. «Ты больно-то нос не задирай, не с чего!»-поставила себя на место «избранная» и двинула вперед, то есть назад, домой, откуда и пришла.
Остаток вечера сюрпризов, слава Богу, не выдал, Около десяти вернулся с работы Влад, возбужденный и голодный как волк. Он был в восторге от снятого материала, половину которого уже просмотрел. Особенно восхищался каким-то уникальным дедком-сваном, пропустившим через свои волшебные руки кучу незадачливых горцев. Бедные земляки с завидным упорством сваливались вниз с гордых скал. Бедолаги получали серьезные травмы позвоночника, что влекло за собой крупные неприятности. А этот восьмидесятилетний самоучка, помяв в своих немощных (?!) руках бесчувственные тела горе-прыгунов, ставил их на ноги, возвращал активность и благословлял на дальнейшие подвиги.
— Такой колоритный дед! Мы его обязательно оставим в кадре. Представляешь, малыш, у него восемнадцать детей! У старших — бороды, а младшие — ровесники внуков!
— Горный воздух, Владик, козье молоко и здоровый образ жизни не дают гаснуть мужской силе, — философски заметила жена и похвасталась: — А я в автошколу записалась!
— Иди ты! — не поверил Влад. — Когда ты успела? Мы ж только сегодня приехали!
Она ему и поведала — за жасминовым чайком — о скудных событиях сегодняшнего дня, самым ярким из которых было посещение «Икара». Про телефонограмму робкого старпома, естественно, «забыла». Мужа надо беречь: меньше знает — крепче спит. Уже лежа в постели, на удобном плече Влада, вспомнила мгновенную боль, пронзившую ее в ванне. «Спазм сосудов, — решила Васса, — реакция на перемену климата». Сосуды у нее действительно были слабые, мама вбивала это в голову с детства. «Надо сокращаться в курении», — подумала она. И заснула.
Во сне Василиса Поволоцкая мчалась в ярко-красной машине, небрежно дымя сигаретой, и все гаишники, почтительно вытягиваясь, отдавали ей честь.