— Девчонки, а давайте-ка завтра махнем в Ригу, Вы, вообще, бывали в этом городе раньше.
— Нет, — дружно признались «девчонки».
— Ни разу?! — изумился Никита. — Вы никогда не бывали в Риге? Девчонки, вы потеряете полжизни, если завтра туда не поедете со мной. Поедете?
— Поедем, — согласились они.
— Это не город — готическая сказка! Там улицы плетутся, как кружева! В Риге вы не услышите обычный городской шум, она звучит, как мощный орган, — уверенно, сильно, местами — тихо и нежно, местами — грозно. Я уж не говорю о Домском соборе…
— И правильно делаешь, — перед ними неожиданно предстал Ивар. — Добрый вечер!
— Добрый вечер! — поздоровались Нина с Ларисой.
— Привет! Ты как здесь оказался?
— Отмечаем в узком мужском кругу день рождения школьного друга. Ты позволишь пригласить твою даму на танец? — обратился он к Никите.
Лариса приготовилась выйти из-за стола, ей был очень симпатичен этот церемонный латышский кустарь-одиночка.
— Разумеется, — кивнул Никита.
— Вы позволите?
Ивар почтительно склонил голову перед Ниной. Та, вспыхнув, пролепетала «да» и, пунцовая, вышла из-за стола. «Ничего себе! — весело изумилась про себя Лариса. — Слава Богу, хватило ума не вскочить со стула раньше времени. Вот повеселились бы — никакого варьете не нужно!»
— Ничего себе! — У Никиты Владимировича от удивления округлились глаза. — Никогда бы не предположил, что Ивар осмелится пригласить ее на танец! — Он машинально отпил вино из бокала.
— Почему это вдруг такое нелепое суждение? — с вызовом спросила Лариса. Ей стало обидно за Нину: что же, она так плоха, что ее и пригласить нельзя? — Она что, годится только для спора?
— Да нет же, не в ней дело, а в нем? После смерти жены его ни разу не видели с женщиной — ни сидя, ни стоя, о позиции «лежа» даже помыслить невозможно. А уж танцующим — такое и в бредовом сне не привидится! Ну дела-а-а, — покачал он головой, — влюбился, не иначе. Беда нашей Нине — переманит он ее с Белой Руси. Будет выпекать «Паутинку» и забудет про телевизионную карьеру и свой не до конца реализованный творческий потенциал.
— Мне кажется, вас занесло, — заметила Лариса с улыбкой.
— Все может быть в этом грешном мире, милая Лара, — ответил Никита Владимирович. — А мне можно пригласить тебя на танец? — И напомнил: — Мы, кажется, пили «на брудершафт»? Или мне изменяет память?
— Нет, не изменяет. Можно, — ответила она, избегая местоимения, и поднялась со стула.
Никита Владимирович оказался прекрасным партнером. Его большие загорелые руки бережно обхватили Ларису и уверенно привлекли к себе, подчиняя музыкальному ритму. Мощное, сильное тело двигалось легко и грациозно. Она прикрыла глаза, наслаждаясь нежной мелодией и чувственным голосом певицы.
— А ты очень красивая, — тихо сказал он. — И опасная.
— Какой красивый голос у этой певицы, — сказала она. — Как ее зовут?
— Лайма. По-латышски означает «счастье».
— Лайма, — повторила Лариса. — Красивое имя. И она очень красивая… А музыка, между прочим, закончилась.
— Сейчас начнется другая.
Какое наслаждение плыть по этим музыкальным волнам, покачиваясь в сильных мужских руках. Как давно она так не танцевала! И как бы хотелось ей повторить этот танец!
— Нет, я не хочу больше танцевать.
Он с сожалением разжал руки.
— Ну что ж! Я не привык прибегать к силе. Нет — так нет.
— А вот это и есть показатель силы, — заметила она.
Остаток вечера они провели за столом, перебрасываясь ничего не значащими фразами и наблюдая за Ниной и Иваром, казалось, навечно сплетенными в танце.
— По-моему, им хорошо вместе. Тебе не кажется? — спросил Никита Владимирович, подливая вино в ее бокал.
— По-моему, да.
— Не уверен, что отсюда она поедет с нами.
— Уверена, отсюда она поедет с нами.
Пара наконец закончила свой нескончаемый танец.
— Извините, что отнял у вас Нину, — сказал Ивар, подведя ее к столику. — Я не прощаюсь с вами. Благодарю за прекрасный вечер. Всегда счастлив видеть вас у себя. — Он серьезно посмотрел на Никиту Владимировича. — Большое тебе спасибо, Никита. Увидимся позже.