— Пишу сценарии эфирного дня, — напустила туману скромная телевизионщица. И, увидев почтительное выражение лица, осталась довольна: она, оказывается, важная птица. — А вы?
— У меня рядовая профессия, но нужная, к сожалению.
— Почему «к сожалению»?
— Я врач-онколог.
— О-о-о, — с почтительным страхом протянула «сценаристка», — и что, бывает, кого-то спасаете?
— Конечно, — спокойно ответил он. — Иногда помогают советами дед или отец.
— А они при чем?! — обалдела «сценаристка».
Сергей рассмеялся:
— Так у нас династия врачей — прадед основал. И дед мой, и отец, и я — мы все врачи.
— Как интересно! — уважительно заметила Васса. — Но ведь это очень трудно — лечить смертельно больных. Подозреваю, что излечиваются далеко не все. Наверное, для хорошего врача смерть пациента — тяжелый удар.
— Да уж, — вздохнул он, — бывает… А вот и мой дом.
— Надо же! Действительно, мы почти рядом живем. Всего вам хорошего, доктор. До четверга!
— Василиса, позвольте я вас провожу. Темно уже совсем, да и фонари сегодня через пень-колоду горят, обычно здесь хорошее освещение.
Она огляделась: и правда, окружающая картинка оптимизма не внушала. Самое противное время года: темнеет рано, снег еще не выпал, без хорошего освещения — мрак полный. А тут — пара-тройка хилых фонарей, и все. Она поежилась. И рассмеялась.
— Что вы, я совсем не боюсь темноты, мне не привыкать! Я врачей боюсь, если честно. А темнота — дело житейское. Да и осталось-то всего ничего — пару улочек пробежать.
— Хорошо, — нехотя согласился Сергей, — но я вас доведу хотя бы до освещенного места. Идет?
— Это можно, — великодушно позволила храбрая телевизионщица. — Но только до следующего фонаря. — И назидательно добавила: — Будущему светилу медицины надо себя беречь.
— Почему «будущему»? — улыбнулся он. — Обижаете.
— Неужели настоящему? Может, вы еще и кандидат наук? — пошутила «сценаристка».
— Да что ж вы все обидеть норовите? — развеселилось светило».
— Доктор наук? — недоверчиво вопросила творческая личность.
— Ваш покорный слуга! — шутливо поклонился сокурсник по «Икару». — Он же профессор.
— Сколько ж вам лет?!
— Тридцать пять.
— Как говорил Константин Сергеич: не верю.
— Не верите чему? — окончательно развеселился профессор. — Возрасту, ученой степени или званию?
— О-о-о, какая па-а-арочка! — . прогнусавило сбоку.
— Баран да ярочка, — хихикнуло сзади.
Васса с Сергеем оглянулись. Шагах в десяти за ними стояли трое. Темнота размывала лица, но силуэты были видны. Один — приземистый и коротконогий, другой — длинный, вихляющийся, а в центре — высокий стройный силуэт идеальной мужской фигуры: широкий верх, узкий низ. И именно от этого идеального силуэта у Вассы похолодело внутри.
— Не бойся, — тихо сказал Сергей и крепко сжал ее ладонь.
Силуэты, покачиваясь, неспешно приблизились и остановились шагах в пяти.
— Какая цыпочка! — хихикнул гнусавый недомерок. — Нам, шеф, сегодня явный фарт выходит.
— Может, сначала дядю обшарим, Ястреб? А потоми телку обшмарим.
Васса почувствовала, как по спине холодной струйкой стекает пот. Рука Сергея ободряюще сжала ее ладонь. «Господи, ну зачем я позволила ему пройти со мной эти проклятые лишние метры?! Пусть бы шел своей дорогой, глядишь, уже чаек бы дома попивал. И меня бы здесь не было. И не было бы этих грязных ублюдков. Помоги нам, Господи?» — взмолилась она.
— Молодые люди, вы бы дали нам пройти. — Голос Сергея был спокоен.
— Ха-ха-ха, — завихлялся длинный, — ты слышал, Ястреб? Дядя с юмором!
— Дадим, дядя, даже поддадим — не жалко, — гнусавил недомерок. — Вот только телку твою поимеем, а ты нам бабки свои отдашь — и кати отсюдова!
— Отсюда.
— Не понял? — вытаращился недомерок.
— Нужно говорить «отсюда», малыш, — спокойно пояснил Сергей.
— Ах ты, падла! — кинулся к нему недомерок.
— Ша! Кончай базар, Гнус! — разразился наконец звуками молчаливый Ястреб.
Голос был молодой, властный и, что удивило Вассу, приятный. Его обладатель вышел вперед, и она увидела прямо перед собой милого интеллигентного юношу, почти мальчика, лет семнадцати, в модном пальто и клетчатом шарфе, небрежно обвивавшем шею. Приятное лицо, красивые миндалевидные черные глаза. «Наверное, мама уже ждет его дома. Пирожки испекла. Любимые, с яблочками. Чаек заварила. Сынок вернется — усталый, голодный. Покушает… Мразь сопливая! Из пеленок с какашками — в ястребы! Позер! Дешевка! Романтики бандитской захотелось! А эти двое — вообще не пойми что! Пара уродцев при смазливом юнце: один — жердь прыщавая, другой — обрубок кривоногий. И оба брызжут тупой злобой и гормонами! И они — двое взрослых умных людей — испугались трех сопливых ублюдков?!» Васса разозлилась не на шутку, ее заколотило от ненависти к этой мрази, только начинающей жить, а уже мнившей себя вершителями чужих судеб.