Бывают паскудные блоки и модули, удачная настройка которых граничит с везением. Данный смеситель оказался не из их числа. Работа чисто механическая, для обезьяны. Довольно быстро я вытянул полезный сигнал на нужный уровень, задавил зеркальный канал и снизил высшие гармоники до требуемого предела. Обеспечив небольшой запас, нанес на индий капельки лака – так и есть, характеристики ухудшились, но все же остались в пределах требований. Все.
– Готово.
– Возьми с полки еще один и продолжай.
Со вторым модулем я расправился еще быстрее.
– Теперь что?
– Возьми третий. Нет, сначала выключи все приборы и снова включи.
С третьим пришлось повозиться, но вскоре и он последовал за вторым.
– Еще один?
– Достаточно. Пошли.
– Куда?
– На расстрел. Шучу. Не задавай глупых вопросов.
Идти пришлось всего-навсего до маленькой каморки в торце цеха. Типичный закуток цехового начальства и никаких признаков расстрельной камеры. За столом, занимавшим половину каморки, над ворохом чертежей склонился некто в белом, запустив пальцы в жидкие остатки шевелюры. Вадим Вадимович кашлянул.
– Борис, выдь-ка на минуту, нам поговорить надо.
Тот только кивнул и улетучился. Как видно, мой обидчик считался здесь важной шишкой.
– Садись, Свят, в ногах правды нет…
– Ее и выше нет, – огрызнулся я, однако сел. – Что все это значит?
– Тебе не нравится? – ушел он от прямого ответа.
– Еще как нравится, – сказал я. – Всю жизнь мечтал получить сотрясение мозга. Незабываемое удовольствие. А пять дней взаперти в этом вашем изоляторе – или как его там? – просто неземное блаженство…
– Сколько дней взаперти? – прищурился он.
– Пять. Считать я еще не разучился.
– Не пять, а восемь с хвостиком. Под землей у человека свои биологические часы, и мы под них подстраиваемся, так удобнее. Здесь у нас сорок часов в сутках. Ты попал к нам в четверг, а сейчас пятница следующей недели.
Я не поверил. То есть поверил, но гораздо позже, когда на собственном опыте убедился, что он прав.
Восемь дней или пять – все равно много. Мама с ума сходит, а ведь у нее слабое сердце…
– Не беспокойся, – легонько усмехнулся Вадим Вадимович, будто прочитав мои мысли. – По легенде, в настоящий момент ты находишься в срочной командировке. Включен в состав бригады, спешно вызванной на оборонный объект для ликвидации аварии водоснабжения. Полная секретность, зато неплохие премиальные. Ты сам напросился подзаработать. Твоя мама в курсе. Других родственников у тебя нет. Девушка есть?
– Нет.
– Это хорошо. Близкие друзья?
– Близкие? Тоже нет, пожалуй…
– И это хорошо, Свят. Очень хорошо. Ты не удивлен, что я кое-что о тебе знаю?
– Почему я должен удивляться? – пожал плечами я.
– А ты и вправду не дурак, – с видимым удовольствием заключил он. – Давай знакомиться. Стерляжий Вадим Вадимович, руководитель программы. Себя можешь не называть, ты – Горелкин Святополк Всеволодович, двадцати двух лет, неоконченное высшее, холост, не был, не состоял, не привлекался. Кстати, откуда у тебя такое имя?
– От отца.
– Подробнее можно? Если ты не против.
Я был еще как против, но почему-то размяк. То ли на меня против воли подействовал тон Вадима Вадимовича – теперь почти дружеский, – то ли продолжало сказываться сотрясение мозга. Неожиданно для самого себя я разоткровенничался.
– Отец увлекался русской историей… то есть не то чтобы знал ее профессионально, но копать местами любил. Он считал, что князь Святополк Окаянный зря оболган – не убивал он Бориса и Глеба… и третьего еще, забыл, который не святой… Мол, все это идеологическая диверсия Ярослава, который и был организатором устранения братьев-конкурентов, а киллером – Эймунд, шведский наемник. В общем, отец считал, что Святополка надо реабилитировать, а хромого бандита, хоть он и Мудрый, вывести на чистую воду. Так он говорил.
– И в результате тебя всю жизнь дразнят Окаянным?
– А что такого? Лучше уж так…
– Лучше подсунуть приятелям необидное прозвище, чем ждать, что они рано или поздно выдумают обидное? – закончил Стерляжий, и я поразился точности формулировки. – Да, ты неглуп, а вот хорошо это для нас или нет, я пока не знаю… Возможно, для нас было бы лучше, если бы при своих способностях ты был пускающим слюни идиотом. Проще было бы – это уж точно.