— Найду церковь, желательно поговорю со священником, — задумалась я.
С одной стороны, острое желание найти виноватого в смерти Эрика, докопаться до правды заставляли меня двигаться вперед, но в то же время я испытывала страх, не дающий мне сделать и шага. «Будьте осторожны, вы же не хотите закончить, как они, или чтобы ваши близкие пострадали?» Страх за последствия, за себя и близких. Тем более неизвестно, будет ли вся эта ситуация сохраняться только в пределах этого поселка или распространяться на всю страну. «Они как ком снега, медленно нарастают, превращаясь в лавину. Как думаете, лавину можно остановить?» Не имея понятия, как решить данную проблему и есть ли у нее вообще решение, я твердо решила для начала просто прощупать почву.
— Хочешь, могу с тобой пойти, — предложил Крис, пересаживаясь на кровать. Я невольно улыбнулась, заметив за его спиной потертый постер с изображением Мадса Миккельсена. Ради редкого издания журнала с этим постером мы с другом обшарили весь интернет и в итоге откопали его по такой завышенной цене, что несколько месяцев копили карманные деньги для его покупки, отказывая себе во многом. Зато сколько эмоций мы испытали при его получении. Рядом с плакатом висели также постеры из аниме, еще одного увлечения Криса. Даже несмотря на то, что он переехал в общежитие колледжа, он все равно захватил с собой самые любимые плакаты.
— Пока не стоит, я даже не знаю, где находится церковь. Поищу в Интернете… Но встретиться нам точно нужно, мне сильно не хватает тебя, — с тоской в голосе ответила я, вспоминая, как мы беззаботно проводили время у него дома: пели караоке, играли вместе в визуальные новеллы и смотрели фильмы ужасов.
— Встретимся, — заверил меня Крис. — Может, стоит еще поговорить с теми странными женщиной и мужчиной? Которые смотрели на тебя.
— И как ты себе это представляешь? Здравствуйте, в вас случайно не вселился демон? Нет? Спасибо, до свидания.
— Ты уверена, что демоны? Может, это просто групповая шизофрения.
— Я ни в чем не уверена…
Оставшиеся пару минут Крис рассказывал мне про нового парня, с которым он познакомился в автобусе, и, как мой друг уверял, его гей-радар зашкаливал. Мы хотели «разработать» план того, как найти этого парня в социальных сетях, как вдруг мне на телефон пришло СМС от Сэма. Я слегка вздрогнула, совершенно не ожидав его сообщения.
«Эйлин, можешь, пожалуйста, подняться в библиотеку? Мне надо с тобой поговорить», — гласило оно.
Мне было неловко оставаться наедине с парнем после сцены с пощечиной, но то ли я так прочитала сообщение, или же Сэм и в самом деле так себя чувствовал, но мне показалось, что ему действительно нужно срочно поговорить со мной. Попрощавшись с Крисом и пообещав помочь ему найти того парня, я вышла из комнаты. В коридоре по-прежнему веяло холодом, светильники блекло освещали темные стены, царила мертвая тишина. Для полной картины не доставало только воющего ветра.
Я поднялась на третий этаж. На нем, как и на втором, никаких звуков слышно не было. Я вскользь посмотрела на дверь, ведущую в комнату Эрика. Сердце вновь сжалось. Коллинзы пока что не разобрали вещи мальчика, и их можно понять. Невероятно больно убирать, а тем более выбрасывать вещи умершего близкого человека. Когда бабушка ушла из жизни, мама долгое время не решалась притрагиваться к ее одежде, книгам, ибо на глаза наворачивались слезы.
Вздохнув, я подошла к двери библиотеки. Лишь мельком я была в ней, но она определенно понравилась мне умиротворенной атмосферой. Я медленно открыла дверь и, осторожно ступая, вошла в комнату. По сравнению с остальным домом библиотека была крайне небольшой. Я неспеша оглянулась: посередине стены располагался очередной камин, на полке, которая находилась над ним, стояли пара канделябров и ваз. Перед камином стоял серый диван, а вдоль стен пыльно-синего цвета были расставлены несколько старинных книжных шкафов, доверху забитых разнообразными книгами.
Сэм стоял, облокотившись рукой на полку над камином, и отрешенно смотрел в сторону. Его длинные волосы плавно обрамляли лицо.
Я сделала шаг вперед, продолжая мимоходом осматривать комнату. Стеклянный круглый столик, заставленный несколькими хрустальными графинами, явно заполненными алкоголем, находился возле маленького окна. Оно было закрыто серыми занавесками, и единственным источником света являлся камин, в котором неторопливо потрескивали горящие бревна. Языки пламени отражались от хрусталя, отбрасывая мягкие блики. В комнате было довольно тепло, я даже на минуту пожалела, что надела такой теплый свитер.
На мое появление парень никак не отреагировал. Я подошла ближе. Наконец, повернувшись и приблизившись, Сэм посмотрел мне прямо в глаза. Мне не нравилось, когда он так пристально смотрел: я ощущала по всему телу слабость и чувствовала себя растерянной. На первый взгляд в его глазах читалось только равнодушие, но, присмотревшись, я уловила тень грусти. Видимо, находясь в одиночестве, он столкнулся с удручающими мыслями.
— Ты пришла, — проговорил Сэм ровным голосом.
— Ты хотел сказать что-то важное? — не обращая внимания на слабость в ногах, спросила я. Мне хотелось отвести взгляд от внимательного взора парня, однако все равно не разрывала зрительный контакт.
— Я снова извиняюсь перед тобой, — Сэм едва заметно горько улыбнулся. — Прости, что позволил себе лишнего и поступил неуважительно с твоим… Знакомым.
На последних словах парень усмехнулся.
— Ты же понимаешь, что постоянно просить прощения — не выход? Я понимаю, что у тебя было одинокое детство, но это не повод вести себя так. То ты требовательно допытываешься, куда я ходила, то холоден, а потом обнимаешь за талию, хотя мы не в отношениях. Я только начала доверять тебе, но ты пошатнул мою веру, — спокойно, пытаясь не звучать грубо или упрекающе, сказала я. Все же мне было приятно, что парень признает свои ошибки, хотя это и выглядело неподходящим под его холодный образ. Многие на его месте не торопились бы с извинениями.
Сэм пристально всматривался в меня, словно пытаясь понять, говорю ли я серьезно.
— Ты правда доверяла мне? — парень подошел ближе, сократив расстояние между нами до полутора фута.
В его глазах читалось что-то новое. Всегда до этого беспристрастный Сэм теперь печально улыбался, глаза блестели с особенным отливом, словно парень был по-детски невинно рад, что кто-то доверял ему и ценил его. В этот момент я поняла: дело не только в одиноком детстве, тут замешано что-то еще более глубокое. Сэм не просто так скрывал и подавлял эмоции, он боялся их. Но почему? Было отчасти жаль парня, ибо он выглядел действительно эмоционально разбитым в этот момент.
— Да, но я так многого о тебе не знала, — честно призналась я. — Например, что ты можешь процитировать Шекспира.
— Давай исправим это, спрашивай, что хочешь, — Сэм присел на диван, приглашая меня присоединиться. Он явно хотел, чтобы я узнала его лучше и снова начала доверять. — При условии, что ты тоже будешь отвечать на них.
Я села рядом с ним. Сердце учащенно билось, но я сконцентрировалась на звуке горящих бревен и немного успокоилась. Сэм выжидающе смотрел, вернув выражение лица к прежнему спокойствию. В голове вертелось столько вопросов, что ухватиться за один было сложно.
— Какой твой любимый цвет? — я решила начать с самого простого.
— Белый, — отчеканил парень и затем прояснил. — Для меня он означает начало, легкость, совершенство, свободу и самоконтроль. А твой?
Я удивленно слушала Сэма. По нему и не скажешь, что он любит светлые цвета: в одежде парень предпочитал более темные оттенки. «Порой мы совершенно точно кажемся теми, кем на самом деле не являемся», — подумала я, но вслух ответила:
— Не могу выбрать один, но больше всего предпочитаю бирюзовый, пастельно-оранжевый и лиловый. Чай или кофе?
— Виски, — Сэм усмехнулся и облокотился на спинку дивана.
— Чай. День или ночь?
— Ночь.
— У меня день. Любимый предмет в школе?
— Музыка.