Парк в такой ранний час был пустынен, кроме этой случайной девушки. Он поднялся и еще некоторое время посидел на лавочке, только потом отправившись обратно к мотоциклу. Потом вспомнил, что в нем кончился бензин и зашел на первую заправку, набрав бензина. Вернувшись обратно, он залил бензин. Мотор заурчал, довольный своим ранним завтраком, чего нельзя было сказать о Чонхо. Он не ел со вчерашнего утра, и пустой желудок давал о себе знать. Поэтому, прежде чем поехать на стадион Кинчо, потому что времени заехать домой у него не было, он зашел в первый ресторанчик. К счастью, в его куртке завалялось несколько сот иен, так что в завтраке он отказать себе не мог. Он наскоро поел, и снова сел за руль. Дорога была незнакома, благо, все дорожные знаки указывали на центральный город префектуры, так что особых трудностей в возвращении он не испытывал. Кроме одного. Его глаза постоянно оказывались влажными, и совсем не от ветра.
На стадионе Кинчо он старался забыть обо всем и сосредоточиться только на мяче и требованиях тренера, хотя это вовсе не получалось. Перед его глазами до сих пор было лицо Мидори. И он не мог избавиться от этого наваждения, как бы ни хотел. Все-таки они провели неисчислимо много времени вместе.
- Эй, что с тобой? – спросил его Чжун Хён ближе к концу тренировки. – Уже третий час работаешь без остановки…
Но Чонхо его не услышал, продолжая накачивать мышцы ног в тренажерном зале.
- Хён, с тобой все в порядке? – подключился Сун Юн.
- Вы опять… - начал было Катани, проходя мимо.
- Тсс… - приложил палец к губам Чжун Хён. – Кажется, у него что-то случилось.
- Может, спросить, что? – шепотом предложил Сун Юн.
- Нет, думаю, его надо оставить в покое на время.
Заговорщики и не заметили, как Чонхо закончил выполнять упражнения и подошел к ним.
- Вы долго еще будете меня обсуждать? – спросил он.
Он был немного ниже их обоих, но в данный момент казалось совсем наоборот.
- Нет-нет, хён, мы просто хотели поинтересоваться, почему ты сегодня так напрягаешься?
- Да, почему? – поддакнул Чжун Хён. - Я не играл, да и то так не стараюсь.
- Вас не касается, - сквозь зубы ответил Чонхо и отправился к другому тренажеру.
- Еще как касается! – крикнул Чжун Хён. – Мы же в одной команде…
Но Чонхо уже не слышал их, приступив к тренировке другой группы мышц. Ему казалось, что только так он сможет забыть эту боль, но она затихала лишь на время. Он ушел из тренажерного зала самый последний, когда солнце уже садилось за горизонт. От таких силовых тренировок он вряд ли завтра сможет встать нормально, но ему это было безразлично. Вдруг он вспомнил, что сегодня ее день рождения. Его рука уже машинально потянулась к телефону во внутреннем кармане куртки, когда он уже был на улице. Он уже достал телефон, но тут же передумал. Подарок ей так и продолжал стоять на полу его квартиры. Она с ним попрощалась навсегда. Навсегда…
Навсегда расстались они в тот день. Мидори сегодня исполнялось двадцать четыре, и это был самый грустный, самый ужасный день рождения в ее жизни. Она не вышла на работу, позвонив и сказав, что больна. Весь день она провела в своей комнате. Раздавались звонки друзей с поздравлениями, пришла Шиори и звала ее прогуляться, но на все это у нее было только одна реакция – полное безразличие к происходящему.
- Эй, да что с тобой сегодня? – наконец не выдержала Шиори такого безразличия.
Мидори еще долго молчала, прежде чем ответить.
- Мы расстались, - через минуту еле слышно ответила Мидори.
- С кем? – не поняла подруга.
- С Чонхо.
Взгляд ее при этом был устремлен в одну точку, но и в этой точке она ничего не видела. Перед ней было только его лицо.
- Как? – наконец дошло до Шиори. – Неужели правда? Пять лет были вместе и теперь расстались? Зачем?
На все эти вопросы Мидори не смогла ответить. Было очень тяжело это сделать. Она продолжала лишь смотреть в одну точку. На улице накрапывал мелкий дождь, что полностью соответствовало ее настроению, а она не замечала даже того, что делается за окном. Вместо ответов на все эти вопросы из ее глаз снова закапали слезы, которые она не в силах была остановить.
- Вот тебе и день рождения… - пробубнила Шиори, обняв подругу и поглаживая ее по спине.
А она, как ребенок, уткнулась ей в плечо и оттого разрыдалась еще пуще. Через некоторое время она все же смогла успокоиться и взять себя в руки. Она не стала объяснять причину, из-за которой они расстались. Когда-нибудь потом, не сейчас. А Шиори не задавала лишних вопросов, прекрасно понимая, что подруге сейчас нужно отсутствие этих самых вопросов.
На семейном ужине она сидела пустая и без всяких эмоций, потому что все они покинули ее вместе с ним. И даже столь любимые ею бенгальские огни не сумели хоть немного развеселить ее. Родители недоумевали, что такого могло с ней случиться. И только Коджи немного догадывался о происходящем, потому что прекрасно знал свою сестру. Он заметил отсутствие кольца на ее руке, заметил бледный цвет ее лица. По окончании ужина он как-то попытался взбодрить сестру, принес диск с фильмом в ее комнату, на что она ответила безразличным согласием. На середине фильма она встала и отправилась во внутренний двор. Брат проследил за ней сочувственным взглядом, а потом молча последовал за сестрой. Уже давно стемнело, а дождь все продолжал, но она, не обращая на него никакого внимания, встала на открытое место, совсем не укрываясь от дождя. Она подняла лицо, и капли заструились по бледной коже и начали стекать с кончиков волос и пальцев рук. Ей представлялась луна где-то за облаками, такая же одинокая и такая же печальная. Капли дождя заменяли ей слезы, умывая лицо от настоящих. Мидори подставила руку каплям дождя, и они послушно стекали в ее ладонь. Но вдруг в один миг они перестали стекать, хотя дождь еще продолжался.
- Простудишься ведь, - сказал Коджи, удерживая над обоими зонтик.
- Мне все равно, - ответила Мидори, опустив руку, с которой начала капать вода.
- Пойдем в дом?
И не дожидаясь согласия, Коджи повел ее домой, и она послушно последовала с ним. Он провел Мидори в ее комнату, высушил полотенцем волосы, а другим накрыл ее плечи и сделал чашку горячего чая. Все это она воспринимала так безразлично и впустую, что Коджи мог бы ей сейчас сказать, что в эту ночь лучше всего копать песок, и она бы послушно начала копать его.
- Вы расстались, - как утверждение произнес Коджи, сидя в крутящемся кресле.
Мидори только еле заметно кивнула, отпив еще один глоток чая.
- И это произошло из-за Кикучи-куна, - продолжил Коджи.
Мидори снова кивнула. Говорить вовсе не хотелось.
- И ты подумала, что самое лучшее – расстаться?
Она опять кивнула.
- Хмм… - только и произнес Коджи.
- Оставь меня, - вдруг впервые за несколько часов произнесла Мидори. – Я хочу спать.
- Точно все нормально?
Мидори лишь кивнула, и брату пришлось уйти. Она переоделась и легла в постель, но вряд ли могла сомкнуть глаза. Она просто лежала, думая, как теперь придется жить без него, но так ничего и не смогла придумать. Эта дыра в душе затянется только через очень долгое время.
С этого времени она стала более напоминать робота, чем человека. Она просто делала то, что от нее требуется на работе, просто желала доброго утра и спокойной ночи родителям и брату, машинально общалась с друзьями. Но все это она делала без какой-либо эмоции, без радости или сожаления. Она просто это делала и с течением времени начала привыкать к такой пустой жизни. На ее лице практически не появлялось улыбки, хотя она думала, что после того, как она признается, будет легче. Оказалось в сто тысяч раз хуже.
Она продолжала смотреть матчи, где он участвует, но только по телевизору. Она так же смотрела только на него, и ей казалось, что ему было только легче от того, что она сказала. Он играл, вкладывая в игру всю душу, и процент забитых им мячей стал больше. Она перестала отягощать его. Ну и хорошо. Ей было достаточно лишь того, чтобы он был счастлив, а она… Как-нибудь справится.