— Про это я и не подумал. Им больно невесело взаперти сидеть; мне жалко их стало.
— Ну ладно, дон Антонио скоро вернется. А знаешь, мы экзамены будем сдавать за третий класс, а тебя не допустят, потому что ты лентяй и лежебока.
— Подумаешь, нужны мне ваши экзамены! Ты в душном классе сидел, а я небось по лесу с Нинкой-Нанкой гулял да на зеленой травке валялся. Кому же из нас лучше было?
— Подожди меня, я отнесу Роккино в пещеру и сейчас вернусь. Вместе домой пойдем. Дедушка не хочет теперь один оставаться.
— Дядюшка Винченцо все еще болеет?
— Да.
— Пойду отведу козу и гусыню к себе домой. А то в загоне у школы их, того и гляди, куница сожрет.
Сальваторе отнес зайца в пещеру и быстро вернулся.
— А как дядюшка Винченцо заболел-то?
— Давно еще, когда дедушка молодым был, его жена Тереза постирала белье и повесила сушить. Вдруг дождь пошел, а потом солнышко выглянуло. На небе радуга появилась, она прикоснулась к дедушкиной рубахе, вот он после этого и заболел радужной болезнью. Стал желтым-желтым, как край радуги.
— А эта болезнь злая?
— Еще какая злая! Когда дедушке плохо становится, он начинает себя мерить веревкой, чтоб узнать, долго ли ему придется лечиться. Последний раз я его измерял. С головы до ног измерил, а потом он руки развел, и я ту же веревку приложил от его среднего пальца левой руки до среднего пальца правой. Но веревка не доставала до конца среднего пальца ровно на три сустава. А каждый сустав — это месяц лечения. Так дедушка узнал, что лечиться ему надо три месяца.
— И что же он сделал?
— Три дня отливал понемногу из чайника воды в бутылочку, а на третий вечер сварил яйцо; потом дал мне свой перочинный ножик с черной ручкой, и я ему на плече, на локте и на запястье крестики вырезал и молитву прочитал.
— А потом?
— После этого ночью, еще до рассвета, дедушка взял крутое яйцо, вышел на перекресток и, не глядя, бросил яйцо за спину. Если кто — человек ли, собака ли — подберет это яйцо, то болезнь должна пройти. Но, видать, никто не подобрал, потому что дедушке еще хуже стало. Он слег и больше уж не подымается. Стал желтый-прежелтый, ничего не ест и совсем ослабел.
— А почему же он ничего не ест?
— Сам не знаю. Тереза позвала из Пистиччи на подмогу, тетушку Кончетту.
— A-а, я ее видел.
— Дон Антонио съездил в Стильяно за доктором. Но только тот никуда не годится.
— Почему?
— Он сказал: надо было меня раньше вызвать, а теперь уже, мол, поздно.
— А когда раньше?
— Сам не знаю. Доктор какие-то лекарства оставил, да только дедушка в них не верит. Когда никто не видит, он их в окно выбрасывает.
— Сальваторе, когда в Аччеттуре снова праздник будет, съездим туда?
— Ладно.
— А то ждать больно долго. Кто знает, когда мои сестры обручатся и меня пошлют в Пистиччи следить за ними, чтоб они не целовались.
— Вовсе и незачем за ними следить.
— Как — незачем?
— Очень даже просто. За женихом и невестой надо следить, когда они друг друга не любят, а когда они влюблены, то лучше их одних оставить. Они здорово сердятся, когда за ними следят.
— Это ты точно знаешь, Сальваторе?
— Точно.
— Ну, тогда еще ничего. А то у меня ведь восемь сестер, сам знаешь. Попробуй уследи за всеми.
Ребята подошли к дому. Вокруг мрачная тишина. Вдруг рядом завыла собака — пронзительно и жалобно. Ребята так и застыли на пороге.
Из дверей вышла старая Кончетта Виджано и, прижав к груди руки, громко закричала:
— Винченцо Виджано умер!
Старого колдуна Винченцо Виджано не стало.
ЭКЗАМЕНЫ
— Сальваторе, Сальваторе, иди сюда! Помоги мне. От этого бездельника Пассалоне толку мало.
— Что тебе, Вито?
— Посмотри, правильно я написал? Завтра школьный инспектор приедет экзамены принимать. Не хочется мне дона Антонио подводить.
— Что же это у тебя, Вито, тетрадка такая грязная, вся в кляксах?
— Это не моя, а Рафаэля де Систо. Ему тоже надо подтянуться.
— Само собой. У нас в классе за такую тетрадку никому бы не поздоровилось.
— Не стыдно тебе, папа, в таком простом диктанте столько ошибок насажать?
Аннунциата и Джованни Лоренцо неодобрительно смотрят на отца.
— Давайте позанимаемся еще, — вздыхает Джулио Лоренцо.
— Посмотри, Джулиано, что-то у меня не получается.
— Так вы, Маргарита, ошиблись, вместо вычитания сложение сделали, а если все время будете бегать на кухню смотреть, не подгорел ли обед, ничего у нас и вовсе не получится. Слушайте внимательней: семь минус два будет пять. А теперь считайте сами.