Антонио завел специальную медицинскую тетрадь, ее-то он и прихватил с собой вместе с несколькими ампулами, таблетками и прочими лекарствами.
С недавних пор благодаря Терезе Антонио больше не жалел, что стал учителем начальной школы в забытой богом и людьми деревушке. Однако теперь, но дороге в Монте Бруно, его одолевали мрачные мысли.
Наконец они подошли к дому Коланджело. Хозяева без долгих слов провели Антонио в соседнюю комнату, где в темном углу метался на постели и жалобно стонал Джузеппе.
Осмотрев больного, Антонио понял, что Вито не зря волновался. Лицо Джузеппе было бледно как полотно. Вокруг запавших глаз чернели круги, нос на исхудалом лице казался необычно большим и длинным. Губы посинели, живот вздулся и стал твердым, как барабан.
Антонио смерил температуру — почти сорок градусов. Нельзя было терять ни минуты. Определить точно болезнь учитель, разумеется, не мог. Но одно было ясно: Джузеппе следовало немедленно отвезти в больницу. Он так и сказал родным:
— Немедленно в больницу! Иначе он умрет.
Франческо даже побелел, а мать Джузеппе зарыдала, стала рвать на себе волосы, биться головой о стену.
— Успокойтесь, прошу вас, не надо так отчаиваться. Лучше подумаем, как бы его перевезти поудобнее.
И тут на помощь пришел Вито Петроне. Неграмотный крестьянин, он за последний год многое узнал и увидел, стал лучше понимать жизнь, а уж практической сметки у него всегда хватало.
Вито поднял на ноги все селение. Кто принес одеяло, кто одежду, кто дал мула.
Караван выглядел так: впереди ехали Вито Петроне и де Систо, освещавший фонарем дорогу; сзади, на муле вдовы Дабрайо, ехали Феличе и закутанный в одеяло Джузеппе, которого крепко привязали, чтобы он не свалился. Замыкал колонну Франческо на муле соседа. В руке он держал фонарь.
Все село высыпало на улицу проводить их в дорогу. Все беспокоились, как они доберутся до города по глубокому снегу.
«Когда караван миновал мост и спустился к оврагу, мы в последний раз увидели черных мулов и три мигающих огонька, потом все исчезло в пелене снега. Ко мне подошла Тереза. Теребя черную шаль, она со слезами в голосе сказала:
— Сальваторе пропал…
«Нашла время разыскивать брата! — подумал я. — Сейчас главное — Джузеппе живым до города довезти».
Но я ошибся. Терезе было о чем беспокоиться. Мы пошли прямиком к дому Кармелы.
— Ну, рассказывай, что случилось с Сальваторе.
— Он… он… — Тереза залилась слезами.
Я ни разу не видел, чтобы Тереза плакала. Все время она держалась молодчиной. И когда умер дедушка, и когда Коланджело осыпали ее ругательствами. Меня восхищало ее молчаливое мужество. А теперь она плакала навзрыд.
— Что случилось?
— Сальваторе сказал, что это он виноват.
— В чем?
— Что Булыжник умирает.
— Как? Почему?
Из отрывистых объяснений брата Тереза поняла, что Сальваторе считает, что это он накликал беду на Джузеппе.
Тереза посмотрела мне прямо в глаза. В ее взгляде был страх, растерянность. Мне почему-то припомнился день, когда разыгралась буря и мы впервые без слов объяснились друг другу в любви. Тогда она тоже просила меня помочь Сальваторе, снасти его от темной власти колдовства и заклятий, от веры в сглаз и прочую чертовщину.
И что же? Дядюшка Винченцо победил. Сальваторе поддался суевериям, он считает себя виновным в болезни Булыжника. Он мстил за убийство Роккино, и случай сыграл с ним злую шутку. Джузеппе может умереть.
— Где Сальваторе?
— Удрал. Я повсюду его искала и не нашла.
— Пойду сам поищу.
Я должен, обязан его найти, хотя теперь уже поздно, наверное, слишком поздно. Уж очень долго Сальваторе носил в душе страшную тайну, и кто знает, какие мысли мучили его. Будь на моем месте Вито, он наверняка бы отыскал мальчишку. Где же он может быть?.. В лесу, конечно, в лесу! Ведь там они с Пассалоне нашли клад и там прятали Роккино. Сальваторе надо искать только в лесу».
ПОМОЩЬ ПРИШЛА ВОВРЕМЯ
Антонио хотелось, чтобы голос его стал так же неотразим, как зов лесных фей. Тогда Сальваторе не выдержал бы и вышел из своего убежища. Антонио все зовет и зовет, но Сальваторе не отвечает.
«Это меня зовут? Кто это? А, учитель дон Антонио. Что ему от меня надо? Я, Сальваторе Виджано, не могу выйти, ведь это я убил Булыжника, по моей вине он лежит теперь мертвый. Я видел, как они ехали на мулах, на трех черных мулах. Средний вез Булыжника, ни живого ни мертвого. Вез туда, откуда никто не возвращается. И это я его погубил».