- Не дрожи, Витухарий! - в трубке электронно свистнуло и возник длинный гудок свободной линии.
Витек осторожно, двумя пальцами, опустил трубку на рычажки, в затруднении прикусил палец. На табло номероопределителя все еще горели восьмерки. И тут Витя разразился ужасным матом. Конечно! Кто-то из своих решил над ним поизголяться! Ладно, он еще доберется до них, пусть они идут туда-сюда и в хрен-батьку-матку...
В дверной звонок ласково поцарапались. Витек осекся, наступил левой на правую и открыл, и растаял:
- Анечка! Лапушка! - и забыл дурацкий звонок. До поры, до времени.
Следующий день опять был суматошным, но солнечным и жарким. Витя заключил выгодный контракт, договорился с нужными людьми о нужных поставках, поговорил с Анечкой ("Како-ой вечер! Лапочка, денечек ты мой майский!") и ни разу не вспомнил о том придурке с индикаторными восьмерками.
Удар судьбы, легкий и даже поначалу немного приятный, как первый укус грозового ветра в лютую жару, состоялся на трамвайной остановке. Обычно Витя ездил домой на такси или с Петей, соседом при "Жигулях", но сегодня как то не вышло ни с тем, ни с другим. В общем, решил Витек добраться домой простенько, как все смертные, на общественном транспорте.
На остановке было людно, но минут через пять рассосалось, как после телесеанса Кашпировского - автобусы шли один за другим, но не те, которые были Вите нужны. От скуки Витек одел черные очки с фирменной блямбой почти напротив зрачка, закурил "Пэл Мэл" и стал оглядываться на девушек. Ах, девушки! Нарядные, пестрые, длинноногие, иногда пышногрудые, иногда красивые или не очень, но молодые, юные ля-фамочки!
На скамейке рядом лежал "Крокодил". Свежий, не затрепанный. Витя нехотя взял его полистать. Так, от нечего делать. Не "Плэйбой", чай... Между страниц, зацепившись уголком за скрепку, лежал серый казенный конверт. В конверте триста долларов. Шестью бумажками. Витя снял очки, несколько раз пересчитал деньги, спрятал их в карман и пошел домой пешком.
В каком-то сонном состоянии он взял почту, на лифте поднялся выше своего этажа и несколько минут открывал чужую квартиру своим ключом. Правда, скоро опомнился и, чертыхаясь, быстро ретировался вниз: Витин сосед был горяч, вспыльчив, всюду видел интриги и покушения на честь своей жены, а потому часто напивался и жестоко бил всех подозрительных. Вите очень не хотелось попасть в их разряд.
Дома он искупался, скушал бутерброд с печеночным паштетом, откупорил бутылочку "Пепси" и только после, в одних трусах, сел перед столиком в кресло, разложил возле телефона пасьянс из найденных американских полтинников. Конечно, по нынешним меркам это была не очень крупная сумма. Для Витька так вообще - плюнь да забудь! Но... Вот это "но" и мешало Вите чувствовать себя хорошо. "Ерунда какая-то, - думал Витя, глядя на баксы, - бред мистика с похмелья. Может, подкинули? А зачем?" Он бы, Витя то есть, даже ради хорошего, душевного розыгрыша так не поступил бы. Глупо ведь! На остановке куча людей до него была, любой мог журнал взять. А взял он. Как по заказу. Витя даже застонал, так ему стало неуютно, неправильно как-то стало.
- Дурацкое совпадение, - громко решил Витек и протянул руку к деньгам. Зазвонил телефон, рука проскочила мимо купюр и повисла над трубкой. Телефон звонил. Витя сглотнул и поднял трубку.
- Але, - прошелестел он в микрофон.
- A! Ты! - басисто обрадовались там. - Витенька! А я вот снова заскучал что-то... Решил позвонить, знаешь ли. Как дела?
- Вот что! - заорал Витек. - Кончайте свои идиотские шутки! В конце концов это глупо и непонятно. Деньги в журнале, поклеп на Аню...
- Поклеп? - удивилась трубка, недоверчиво хмыкнула.
- Поклеп, - подтвердил Витя.
- Блажен, кто верует. - Бас чуток помолчал. - Нашел деньги, стало быть, задумчиво добавил он погодя.
- Нашел, - согласился Витя. А куда ему было деваться?
- А меня Митей зовут, - вдруг вежливо сообщил голос.
- Витя, - от неожиданности представился Витек и спохватился: -Ты, Митя, дурак, наверное? Очень ты как-то...
- Ну, так сразу... - поскучнел голос, - дурак, не дурак... Опять и снова, как мне это надоело... А я к тебе по делу. Ты же деньги любишь, я знаю. Девок тоже любишь, но деньги тебе нужней. Вот и дам тебе небольшой заработок. Ма-ахонький такой. Халтурку.
- Какую? - деловито осведомился Витя. Он уже все понял. Вербуют, сволочи! А на хрена такая таинственность? Времена-то не те. Пришли бы и сказали просто: - "Продайся, друг!". Витя не гордый, может, чем бы и помог за доллары. Но только чем? Ни одного порядочного секрета за душой, тем более военного. Одни мелкие, да и те от фининспектора.
- Ка-а-кую? - в растяжку повторил голос. - Бери ручку, записывай.
Витя, нервно хихикая, взял самописку с телевизора, вырвал листок из перекидного календаря и приник к трубке.
- Я готов.
- Ну, тогда пиши: шесть, тридцать семь, двадцать четыре, сорок четыре, два, семнадцать. Записал?