– Что-то еще?
Эйви, прости, что я о тебе так думаю, но определенно, ты меня сегодня бесишь.
– Да, Эйви, я задала тебе вопрос и, если ты не против, я хотела бы услышать ответ.
– Руби отдыхает. Она попросила заменить ее на несколько дней.
Эйви подошла ко мне, заглядывая в лицо:
– Она тоже переживает, Дина. Джейк был ей дорог.
Я соскочила со стула и побежала обратно в палату. Слышать его имя мне было больно. Когда его произносишь про себя, думаешь, что он уехал куда-то далеко, но он всегда в твоем сердце. Нет, нет! Не могу поверить в его смерть. Не вот так!
Я лежала в палате, не шелохнувшись. Не завтракала, не выходила в холл. Доктора Стивенса сегодня не было, и его заменял другой врач. Он быстро осмотрел меня, записал что-то в свой блокнот и вышел, не попрощавшись. Раньше, я думала, что доктор Стивенс отстойный врач. Хотя бы потому, что со всеми нами он редко шел на контакт. Нет, он выполнял свою работу, как профессионал, но он как будто смущался нас или боялся. Я не знаю. Но после сегодняшнего врача, я понимаю, что теперь мне есть с кем сравнивать. Так что мистер бука, если будете читать мой дневник, попробуйте хоть изредка улыбаться своим пациентам, даже если они временные.
Когда рано встаёшь, день кажется длинным и растянутым. Вот сейчас на часах время ланча, а мне кажется, что уже вечер. Я продолжаю лежать на кровати, разглядывая белый потолок. За дверьми палаты кипит своя жизнь. Но я сегодня отдельный участник этих событий. Дверь тихонько открывается, но я даже не поворачиваю голову.
– Твоё поведение, детка, оставляет желать лучшего!
Руби!
– Руби! Ничего себе!
Я хочу встать с кровати, но переваливаюсь через руку и вот я уже распласталась на полу. Я вижу кончики ее туфель, которые упираются мне прямо в нос. Она поднимает меня, причитая, в какую неуклюжую девчонку я превратилась, пока она отсутствовала здесь пару часов.
– Ты взяла выходной и даже не предупредила меня? – мне самой показалось, что в моем голосе прозвучала обида.
– Да, детка. Ты злишься на меня за то, что я оставила тебя. Но я пришла сюда, как твой друг. К тебе. И я думаю, что нам нужно поговорить.
Участие Руби в моей жизни, я всегда принимала, как должное. И всю ту ночь, которую я провела, валяясь на полу, а также утро нового дня, я злилась, что Руби не было рядом со мной.
– Эйви сказала мне, что ты полдня не выходишь из палаты. Поэтому я собралась, оставила Бобби с няней и примчалась сюда. Поговори со мной, Дина. Скажи мне, что ты чувствуешь?
Я отвернулась, сопя носом.
– Не надо, милая. Я принимаю тебя любой. Хочешь плакать, плачь. В этом нет ничего постыдного. Но, самое главное, не закрывайся в себе. Если ты будешь копить эту боль в себе, однажды она выйдет наружу, и я не уверена, что ты сможешь ее пережить.
Все слова, сказанные Руби, доходили до моего сердца и кололи его. Слезы бежали по щекам, и всё никак не хотели останавливаться.
– Прости, Руби, я сейчас не в состоянии что-либо сказать.
Руби придвинулась ближе.
– Ничего, детка, ничего. Ты потеряла близкого человека. Этот мальчишка, он, порой доводил меня до бешенства своими выходками. Но я любила Джейка, как люблю своего сына. Джейк был моим мальчиком.
Я положила голову на ее плечо, а он сжала меня чуть крепче, медленно раскачиваясь и продолжая говорит. Е голос был убаюкивающим и каждое ее слово проникало в мой разум, как луч солнечного света.
– Тебе будет грустно сегодня, и завтра, и еще несколько таких завтра, каких у тебя будет тысяча. Но потом ты перестанешь грустить, его лицо будет таким расплывчатым, а воспоминания о нем будут со временем стираться, словно он был в твоей жизни недолго.
Я побольше набираю воздуха в легкие, чтобы успокоиться. В голове созревает мысль, что будет, когда я уйду, также, как ушел Джейк. Мне снова становится очень больно, за папу, Лил и Руби. Сколько еще она сможет пережить смертей, начиная со смерти своей Энджи и заканчивая такими пациентами, как мы?
– Руби, сколько ты видела смертей до того, как я поступила сюда?
Руби замерла, перестав меня раскачивать. Она несколько минут сидела, как истукан.
– Верь в чудо, – сказала она, так и не ответив на мой вопрос. Затем она снова начала раскачиваться, и я почувствовала себя более умиротворённой. Ее сыну, Бобби, здорово повезло иметь такую любящую и заботливую маму. Я обняла Руби покрепче и закрыла глаза, отпуская Джейка танцевать и веселиться, в мир, где больше не будет ненавистных ему иголок, проникающих под тонкую кожу и приёма лекарств, от которых тебе хочется блевать. Очень больно и грустно, что Джейк ушел таким молодым, но, наверное, я не знаю, это лучше, чем лежать в палате, и спрашивать самого себя, наступит ли твое долгожданное завтра или нет.