Этот мир очень жесток. Мама ушла от нас, когда мне было пять лет. Они часто ссорились с отцом. Это так больно, когда ты делишь любовь между двумя родителями. После долгих скандалов, ругани и ежедневного битья посуды, она просто вышла из дома и не вернулась. Маленькой, я часто верила в то, что она обязательно вернется за мной. Ведь дети должны быть с мамой. Но проходили года, и Санта Клаус три года подряд не исполнял моих желаний. И только сейчас я понимаю, как мне повезло с моим стариком. Для меня он лучший отец в мире! И мне очень жаль, что он проходит это вместе со мной.
До болезни мы мечтали о том, что я поступлю в хороший университет. Мы копили деньги на запись моего диска. А поучилось, что все накопленные деньги пошли на оплату больничных счетов. И в университет я никогда не поступлю. Опять!
Так, едем дальше. Ну а в палате посередине, прямо напротив стойки медсестры, лежит парень. Джейк. Он забавный. Он нравится мне. Как друг. Конечно, он пытался флиртовать со мной. Но я не намерена влюбляться. Не в этой жизни. Сначала он жутко дулся, когда я предложила стать друзьями. Но потом мы помирились. И сейчас у него есть девушка, правда, она виртуальная. Они познакомились в твиттере. И он постоянно ей пишет стихи.
Из лифта выходит доктор Стивенс. Я разочарованно пялюсь в телевизор. Мне бы хотелось увидеть новое лицо в своей жизни. Он проходит мимо меня в своем белоснежном халате, роняя:
– Как дела, Дина?
Я поднимаю большой палец вверх, не отрываясь от телевизора. Через пару минут подтягиваются Стелла и Джейк.
– Привет!
Джейк с разбегу падает на пуфик.
– Скучала по мне? – он так смешно шевелит бровями, что я не удерживаюсь, и начинаю громко смеяться. Я смотрю на Стеллу. Она закатывает глаза и фыркает.
– О, эти горячие крошки, хармони фифт. Они сводят меня с ума своими движениями.
Джейк откидывает голову и смотрит в потолок. Стелла сидит спокойно. Сегодня она хорошая девочка. Может, когда хочет. А в остальных случаях, она редкостная стерва. Болезнь может сделать тебя слабым. Ты можешь упасть на самое дно. Но ты не становишься другим человеком. Ты всегда остаешься самим собой. Ты не можешь измениться, только потому что у тебя рак. Это исключено.
– Скучно! – протянула Стелла.
– Что предлагаешь? – с интересом спросил Джейк. – Возьмем пару кресел и будем кататься по холлу? Или закажем биту по интернету и разобьем этот чертов телик? Я за любую тусовку, лишь бы не видеть эти белые стены.
Я развернулась к нему. Наверное, впервые за этот год я услышала горечь в его голосе.
– Джейк! – тихо позвала я.– Что сказал доктор?
Он посмотрел на меня долгим взглядом. Безнадежность, проклятое отчаяние, и грусть. Вот что увидела я в его глазах. Джейк резко встал и пошел в свою палату.
– Я слышала, как его мама плакала вчера. Ты же знаешь, мы лежим рядом. Нас отделяет всего стена, – сказала Стелла.
Я кивнула. Стелла лежала во второй палате, а Джейк в третьей. Расстояние небольшое, чтобы услышать плач и крики.
Мы с Джейком уже год лежим в этой больнице. Когда я поступила, Джейк уже был здесь. Но как оказалось потом, он приехал раньше, за день до меня. Я посмотрела на Стеллу.
– Что еще ты слышала?
Стелла заморгала и отвернулась. Понятно. Я поджала ноги. Стало знобить. Стелла молча встала и вышла. Мне было плевать, куда она идет. Я думала, о чем угодно, но только не о Джейке. Я думала о своем отце. О своей подруге, Лил. О ее новом парне. Но только не о Джейке. Даже на секунду, на одну маленькую секунду я не позволяла себе думать о нем. Слезы беззвучно катились по щекам. Я не знала, что мне делать дальше. Я еще не готова была с ним прощаться.
Майк
3
Я рассматривал белые больничные стены без особого интереса. Они всегда красят именно в этот цвет? Почему нельзя воспользоваться всеми цветами? Или взять ведро, смешать несколько тонов краски и облить стены этим получившимся сумасшедшим цветом. Нет, конечно, так нельзя! Я начал уже с ума сходить от ожидания. Моя младшая сестренка упала в обморок во время занятий. Родители привезли ее на обследование. Они были там все вместе. А я был здесь один.
От безделья я начал ходить по коридорам. Я поднялся наверх, потом влево, и еще раз влево. Честно говоря, не знаю, что мною двигало в этот момент. Все мои мысли были лишь о Патрис. Поднявшись на третий этаж, я увидел большой холл. В холле никого не было. Я взглянул на часы. Полдень. У персонала скорей всего пересмена, а у пациентов послеобеденный сон. Я увидел, что в коридоре всего пять палат. Я немного постоял и хотел вернуться, как вдруг услышал… пение. Я подходил к дверям, прислушиваясь. Наконец, дойдя до последней палаты я понял, что голос идет оттуда. Я приставил ухо к двери, чтобы расслышать слова, которые пела девушка. Ее голос был мягким, с переливами. Она пела песню о смерти. Я мысленно прикинул, что мы с ней находимся в разных возрастных категориях, и незаметно отошел от ее палаты.