Майк, милый Майк! Сколько еще трудностей встретится на твоем пути? Как часто ты будешь грустить, вспоминая тех, кто будет уходить из твоей жизни, закрывая дверь? Его стойкость и умение держать в себе свои эмоции восхищает меня. Мне хотелось быть такой же сильной, как Майк. Может, он и умеет маскировать свои чувства, и у него это получается довольно хорошо. Но я так не могу, я вся сама, душа нараспашку. Может ли это стать моей проблемой? Вопрос неоднозначен. Может быть да, а, может быть, нет. Разве плохо, когда ты позволяешь себе выплеснуть всё то, что накипело или продолжаешь оставлять боль, разочарование, грусть внутри?
Жажда смерти во мне бушует днями и ночами. Иногда я противлюсь самой мысли, что скоро меня не станет. А иногда хочется крикнуть: «Ну, давай! Давай покончим с этим! Пусть всё уже кончится, и тупая боль, раздирающая мои внутренности, наконец-то уйдет!»
Но я не хочу быть покорной и ждать своего часа. В этом плане я немного завидую Джейку. Он выбрался из серых больничных будней, чтобы вспыхнуть, как спичка и сгореть в одно мгновенье. Я даже мысленно представляю, что он умер, валяясь на горячем песке, среди зеленых пальм и в окружении шикарных девушек. Или что-то в этом роде. Не знаю, почему эта картинка постоянно всплывает в моей голове. Пальмы, пляж, Гоа. Я знаю, что это всё бред. Но от этого его смерть не становится бессмысленной. Как-то так.
Ну, всё хватит думать, пора вставать, чтобы получить первую таблетку и первую процедуру. Иначе мои мысли заведут меня в дебри, из которых я выйду разбитой и подавленной. Депрессия и так стала почти что моей невидимой соседкой по палате, поэтому не нужно вгоняться в еще большее состояние безысходности.
Выйдя из палаты, я встречаю Стеллу. И Льюиса. Они о чем-то тихо разговаривают, прижавшись друг к другу. Демонстративно шаркаю тапками по полу, пытаясь привлечь их внимание. Они оба так увлечены своей беседой, что даже не смотрят в мою сторону. Я немного обижена, что они оба игнорируют меня. Захожу в процедурный кабинет и натыкаюсь на строгий взгляд Эйви.
– Привет!
Несмотря на обиду на друзей, я пытаюсь быть дружелюбной с Эйви.
– Не заговаривай мне зубы, Дина! Я видела, как из твоей палаты час назад вышел парень. Не могу поверить, что он пришел навестить тебя так рано, почти в пять утра. Если только он не ночевал в твоей палате, Дина.
Желудок скручивается в узел от того, что может последовать за этими словами.
– Я не Руби, чтобы покрывать твои косяки, Дина, – продолжала Эйви. – Доктор Стивенс уже в курсе. И думаю, что он уже связался с твоим отцом.
Черт! Я зажмуриваю глаза, чтобы не видеть, как игла входит в кожу, оставляя маленькую точку за собой. Этакий след на коже, свидетельствующий о никчемности препарата. За спиной слышу еле слышное покашливание. Я открываю глаза, и, дернув руку, в спешке оборачиваюсь.
– Дина!
У приоткрытой двери стоит Стелла. Ее уголки губ трясутся, и я не могу понять, плачет она или смеется.
– Дина, у тебя сейчас будет отёк!
Я поворачиваю голову на Эйви, затем перевожу взгляд на руку. А я и не заметила, что вокруг точки кожа опухла и начала расплываться красными кругами. Маленький островок кожи, покрытый лопнувшими сосудами. Эйви коснулась моего плеча.
– Всё в порядке?
Я кивнула и резко встала. Эйви бережно усадила меня обратно.
– Дина, под кожу возможно попал воздух. Ты должна немного посидеть, я понаблюдаю за тобой. Стелла, заходи! – крикнула Эйви.
Я взглянула на вошедшую Стеллу. Она избегала смотреть мне в глаза. Просто быстро вошла и села на стул, разминая руку для процедуры. Эйви подошла к перегородке и задернула бирюзовую шторку, разделив нас на две половины. Я поджала губы. Сколько мне тут еще сидеть? Смешно, но рука раздувалась, как тот розовый слоник, которого накачивали насосом в цирке в далеком детстве. Это было так бесконечно давно, мне было лет шесть или пять. Я помню, как всю дорогу я бежала домой, а мой розовый слоник парил в воздухе.