А если это вовсе не…
В голову Эстерсону пришла идея, которая показалась ему блестящей.
— Скажите, Станислав, вы помните испытания фрегата класса «Ла-Джола» в 2609 году?
— Лучше, чем собственную бабушку.
— В своем отчете вы писали, что штатная система стабилизации не справлялась из-за увеличения диаметра и габаритов разгонного блока. Так?
— Так.
— Что вы тогда сделали, а? Как решили задачу?
На миг лицо Песа стало растерянным и каким-то грустным. Он поставил кружку на стойку бара, нахмурился и спрятал глаза.
— Разве все упомнишь, — сказал он, озадаченно почесывая лысеющий затылок. — Давно ведь это было…
Роланд уже почти утвердился в мысли, что перед ним никакой не Пес, и что так ему, доверчивому простофиле, и надо, как вдруг его собеседник встрепенулся и изрек:
— Значит, так: во-первых, мы ввели новую коммутацию, изменив схему управления маневровыми дюзами с звездной на древовидную. Во-вторых, сместили центр масс корабля в корму, перекомпоновав хозблок камбуза и водяные резервуары… Но если вам действительно это интересно, то я должен сказать…
— Достаточно! Достаточно! — воскликнул Роланд и широко улыбнулся. — Извините меня, это была просто… просто…
— … Проверка на вшивость, — окончил за Эстерсона пан Станислав и подкупающе рассмеялся.
Они выпили еще по четыре «Заратуштры».
Вначале Пес угощал Эстерсона, потом — наоборот. А после — снова Пес. Этот цикл, в принципе, мог длиться вечно.
Они перешли на «ты» и трещали без умолку, словно две дамочки после похода по распродажам.
Похлопывая друг друга по плечу, они рассыпались в любезностях и открывали друг другу «страшные» тайны.
Между прочим выяснилось, что пан Станислав работает в секретной лаборатории АСАФ, также принадлежащей концерну, которая располагается в северной части станции «Боливар». И что, в отличие от Эстерсона, на Церере он уже шесть лет.
— Шесть лет! — вытаращил глаза Роланд. — Шесть лет! Я тут всего пять месяцев и уже чувствую — с ума схожу! Хочу домой. Хочу увидеть настоящую сосну. Настоящий снежный сугроб! Хочу морозяку минус сорок!
— Что, не нравится тебе на Церере? — с подначкой спросил Пес.
— Не то слово! Я даже начал скучать по Патагонии. А ведь когда мы работали в Санта-Розе, я был уверен, что паршивей места не сыщешь! А тебе что, здесь нравится?
— И мне здесь не нравится. — Пес помрачнел.
— Почему же ты сидишь здесь так долго?
— Потому что никто не давал мне разрешение отсюда съехать.
— Что, не окончил проект? Дело не клеится? — с участием поинтересовался Эстерсон, который заподозрил в Песе товарища по несчастью.
— За эти шесть лет я окончил два проекта, — гордо отчеканил Пес. — Но что толку?
— Как это — «что толку»?! — возмутился Эстерсон. — Они обязаны отпустить тебя! Ты же выполнил свои обязательства — и теперь они должны выполнить свои.
— Послушай, Роло, — устало сказал Пес, — давай не будем о грустном.
— Как это «не будем»? Как это «не будем»?!
— Да так. Ведь оба мы знаем, что отсюда нам не выбраться. По крайней мере, пока генерал Родригес и его начальство не решат обратное…
— Кто это «мы»? Кто это «знает»? Что за ерунду ты говоришь, Стази!
— Я говорю то, что знаю. Думаешь, я не пробовал отсюда уехать пять лет назад? Три года назад? Пробовал!
— И что?
— И то. Вот оно. Любуйтесь! Завидуйте! Пан Станислав по-прежнему здесь! Поначалу мне морочили голову. Довольно безыскусно, надо сказать. Рассказывали, что медицинские тесты обнаружили в моем костном мозге каких-то зловредных козявок и что мне лучше побыть пока на Церере, соблюсти карантин. Потом обещали деньги — много денег. Когда я отказался, лишь бы только порвать с этими живоглотами и убраться отсюда, они начали меня откровенно шантажировать! Вначале мягко — потом, конечно, обнаглели. Вначале они рассказывали мне, что мой младший брат Людвиг, начальник никелевого промысла на одном легендарном месторождении, проворовался и находится на полпути к тюрьме. До моего сведения довели, что если я буду хорошим мальчиком, Людвигу ничего не грозит. Когда я довольно откровенно заявил, что вору самое место за решеткой, они прибегли к более весомым аргументам…
— К каким еще «весомым аргументам»? — недоверчиво спросил Роланд.
— Они сказали, что стоит мне только войти в зону терминалов космодрома Цереры, как в тот же час концерн «Дитерхази и Родригес» предоставит в Глобальное Агентство Безопасности информацию, что я, Станислав Пес, был изобличен в торговле военными секретами налево. Это значит, стоит только рыпнуться — и концерн сделает из меня Изгоя Номер Один. Преступника. Дичь для травли. Газеты с удовольствием подхватят всю эту чушь, и моим внукам будет стыдно ходить в школу… И тогда никто — ни адвокат, ни даже сотня адвокатов — не сможет мне помочь. Ибо концерн «Дитерхази и Родригес» всегда сможет нанять вдесятеро больше прокуроров…