Спустя несколько часов, когда вся кузня была прибрана, он подошёл к лежавшим в стороне заготовкам, имевшим дефекты.
- Если нужно, бери, это после учеников металл порченный, - произнёс один из кузнецов.
- Металл порченным не может быть, - проворчал тот.
- Тебя звать-то как?
- Вакулин Игнат Сидорович, - ответил он ворчливым голосом: -Вакула, если проще.
- Ага, бери, что надо, учиться ремеслу не мешаем.
- Чего тут учиться-то? – пробурчал себе Вакула под нос, беря заготовки одну за другой и поглаживая те, после поднося к лицу, будто бы нюхая и слушая: - Такой металл не поняли, у него спросить надо было, желает ли он быть мечом, а он не желает, он работать с землёй любит, плуг из него выйдет отличный. А этот подковой хочет быть…
Вот так, спустя семь дней, все уже знали чудного Вакулу, что с металлом общается, сказки ему рассказывает, да гладит, будто бы лаская. Но в кузнице более не было негодного металла, а за работой кузнеца то и дело приглядывали, учась и перенимая знания. А Вакула день ото дня, не смотря на собственную усталость, будто бы менялся на глазах, становясь все более жизнерадостным и молодея собою. И работа в его руках выходила все лучше и лучше, как будто бы те вспоминали давно привычное дело и возвращали былую силу того, кто мог без усилия разогнуть подкову, но никогда не сделавших подобную ребяческую глупость, ведь металл может и обидеться.
- Хороший металл, добрый, - приговаривал Вакула, работая кувалдой: -Добрая коса будет, камень не затупит, в землю не пойдёт. Добрый металл, хороший.
- Вакула! – окликнул кузнеца один из местных: - Ты бы отдохнуть сходил бы, которые сутки на ногах у горнила-то!
- Я уже наотдыхался, - проворчал Вакула: - По металлу соскучился родимому, по работе…
Глава 4.
- Серёг, - тяжело дыша, произнёс Воислав, сидевший рядом и также глядящий на чистое озерцо посреди леса.
- Я, - отзываюсь, машинально вытирая текущую из носа юшку о мифриловую перчатку.
- Скажи, у тебя всегда так все сложно?
- Что именно.
- Все.
- Все - нет, а так - да.
- А ты вот так и тогда все ощущал?
- Когда?
- Тогда, когда Тумана вытаскивал и прочих.
- Нет. Хотя. Да, - рука вновь стёрла не желающую останавливаться кровь: - Нет. Сейчас было тяжелее, не знаю, раз в десять точно.
- Извини.
- За что?
- Что тогда заставляли тебя проходить через это.
- Брось ты, я тогда людям помогал, вытаскивал их, а то, что переживал их жизни, так это побочный эффект. Но я не жалею, и, если понадобится, готов вновь. А сегодня я должен вас благодарить и извиняться, что вот так оголтело бросился и не спросил даже. Спасибо вам, не знаю, справился бы без всех вас.
- Да что там? Наше дело малое, думаю, все рады, что помогли. Ты только вот скажи, что мы сделали? Кого вытащили? А то только насладиться твоими ощущениями смогли.
- Хранителя земель, - раздался рядом знакомый мне голос, и на бережок присел Любомир Дубравный в своём наряде: - Огнеслав, духи лесные благодарят тебя за это. Не дал Заступнику сгинуть, даровав перерождение и заступившись.
- Любомир, рад тебя видеть. Каким ветром?
- Попутным, пришёл приглянуть за Колыбелью, пока Заступник не переродится.
- А раньше чего не приходил?
- Так не мог, - на лице Лешего проступила горечь: - Слышал и не мог, земля была осквернённая, а как ты её очистил да присоединил, так сразу же сюда. Да и не только я, сейчас на этой земле все духи трудятся, готовя леса да луга к перерождению, чтобы те вместе с Заступником по весне возродились.
- Понятно, это хорошо, что присмотрите, а то нам надо идти дальше.
- Ведаю, что надо.
- Откуда?
- Сорока на хвосте принесла.
- Понятно. Кстати, знакомьтесь. Это Воислав, мой друг и соратник, рядом с ним Ворон, ну а Емельяна и Борислава ты знаешь, а это Любомир, Заступник Новоградской Чащобы.
- Рад знакомству, - Леший кивнул, приветствуя всех: - Друзьям я рад, особенно, если Огнеслав рекомендует.
- Мы тоже, - кивнул Воислав: - Серёг, ну что? В дорогу, али тут заночуем?