Глава семнадцатая
Она не смогла бы взять это интервью у священника, если бы, как обычно, уехала в Монте-Альто. Вот уже несколько лет она арендовала небольшую виллу на июль и август и на два месяца уезжала из Милана — такую роскошь могли позволить себе только очень обеспеченные люди. В своем домике она могла писать, читать, принимать подруг, а теперь и забывать Андреа.
Она добралась до прихода в самую жару, но это не разозлило ее. Напротив, ей очень хотелось поскорей начать разговор с доном Джузеппе. Его книга, где он отчасти рассказывает про свою жизнь, только что вышла и изменила представление Лауры о священниках с телевидения. Кроме ярко выраженных недостатков в этом маленьком человеке содержалась сильная воля и непоколебимая решимость всю жизнь провести рядом с бродягами. Он устроил для них теплый дом в Примавалле, поселил там искалеченных жизнью бывших заключенных, наркоманов, умалишенных и шлюх. Он не делил их на плохих и хороших, но разделял с ними их одиночество и боль, стараясь помогать им по мере сил лекарствами и проповедями. Интересно, почему его так активно критикуют? Может, находить недостатки в других — это лучший способ не замечать своих? Понося других, мы подтверждаем поговорку: «Не делай добра, не получишь зла». Новейшая форма эгоизма: живешь среди собак, веди себя, как собака. Как можно продолжать жить в самом средоточии боли и тоски, балансируя между виновными и невинно осужденными? Журналисты уверены в инфантилизме дона Джузеппе: мы люди, а не святые; чтобы вынести все это дерьмо, необходима ангельская легкость.
Это был жаркий солнечный июльский день. В такие дни хочется сбежать из города и никогда больше туда не возвращаться. За пыльной дорогой виднелись горы рядом с Бергамо: до райской свежести рукой подать. Но даже этот душный парк на периферии Милана, где воняло загрязненной до предела рекой, показался ей вполне подходящим местом для начала. Возле утопающего в зелени старого коровника ее вежливо поприветствовали дети и объяснили, как пройти в кабинет к святому отцу. Никакой спешки, суеты, никаких лишних движений. Никто не навязывает тебе сразу же свою любовь; тебя полюбят, если ты сам того захочешь. Этому оазису действительно не страшно опасное соседство с меркантильным городом (где любят, только если это выгодно, и прячут злобные лица за фальшивыми улыбками), само его возникновение невероятно. Она попала в него совершенно бесплатно, не пересекая пустыню, не выезжая даже за пределы своего округа. Это была просто сказка, которую сочинила сама Лаура, потому что не могла иначе. Иначе она умерла бы от жажды.
Она вошла в кабинет, на который указал ей мальчик с косичкой. Святой отец уже ждал ее: слащавое, но при этом злое лицо, резкие движения, ничего общего с ангелом. Он церемонно ее поприветствовал. Кабинет подкупал своей скромностью: на полках всего несколько книг. Лаура сразу поняла, что перед ней не обычный промыватель мозгов. Сколько раз ей приходилось брать интервью у псевдоучителей жизни и липовых гуру? После таких интервью она всегда чувствовала себя обманутой: эти шарлатаны гарантировали персональный успех (или внутреннюю гармонию) без потрясений и страданий. (Типа тренинга «Открой свой талант».) В целом их метод сводился к следующему: 1. Пойди на работу другой дорогой. 2. Надень свое лучшее платье. 3. Надушись любимыми духами.
Бред собачий, но к ним стояли очереди.
Нет, святой отец ничего такого не предлагал, никаких дешевых уловок за огромные деньги. Взгляд живой и рассерженный. Казалось, он говорил тебе: «Может, лучшего места и не существует, но надо бороться, чтобы не попасть в худшее. Почему? Хотя бы потому, что лучше сожалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал. Жизнь — это не увеселительная прогулка, надо протискиваться между скалами, грести изо всех сил; пейзаж загажен отходами. Имеет смысл накачать мускулы, если хочешь вскарабкаться на определенную высоту, вооружиться терпением и ожесточить свое сердце, если хочешь найти хоть кроху смысла во всем этом бардаке. Тебе никто не поднесет на блюдечке готовое решение, но также тебя никто не осудит за макияж, короткую юбку и цвет волос». Это был необычный человек, он знал, что легкомыслие помогает жить, и зло тут ни при чем. Чтобы делать дело, грусть не нужна.
Не имело смысла выяснять его политические пристрастия: совершенно очевидно, он был с теми, с кем и должен, — подальше от махинаторов и спекулянтов. Он не злоупотребляет своим положением и не позволит другим. Лаура рядом с ним стала чувствовать себя как-то особенно, принимая во внимание то, что она написала недавно мэру, и помня о том, как отозвалась об этом человеке идиотка Питалуга, которая вечно несет всякую чушь.
— Начнем с вашего детства. Каким оно было?
— Нищим. Мои родители эмигрировали из Руэльо, вскоре мать овдовела, и мы остались без гроша. Она хотела выжить сама, своими силами, из-за гордыни не попросила помощи у богатых родственников. Она давала нам на ночь по стакану молока, мне и моему брату.
— Как же вам удалось выжить и вырасти?
— Мы избрали верный способ: ничего не говоря матери, мы ходили по родственникам, я, например, шел к дедушке, а мой брат — к дяде. Кто-то давал нам бутерброд с колбасой, кто-то — фрукты или кусочек шоколадки. Так и выжили. А со стаканом молока умерли бы с голода.
— Вы не завидовали своим богатым родственникам?
— Не помню, но думаю, что нет, я восхищался ими, потому что им удалось неплохо устроиться на новом месте. Ау нас всего и было, что три курицы и две коровы. Для меня счастье было синонимом теплого дома с туалетом и несколькими комнатами. В детстве мы с братом спали в одной кровати, и иногда, чтобы не выходить на улицу в мороз, я писал прямо в кровать. Брат просыпался оттого, что промок, и начинал кричать на меня как ненормальный. Тогда я мечтал о том, что, когда я вырасту, у меня будет большой дом с туалетом, с отдельной постелью, и я буду счастлив.
— А на самом деле?
— А на самом деле можно быть отчаянно несчастным с тремя ваннами и десятком гостиных. Жизнь теряет всякий смысл без любви и надежды. О вере в Бога я не говорю, это слишком деликатный вопрос. Иногда даже я срываюсь, и мне все кажется несправедливым и неправильным. А потом говорю Ему: «Господи, если Тебе так нравится, я постараюсь, чтобы мне тоже это понравилось, хотя я не уверен…»
Лаура слушала дона Джузеппе и думала с грустью о своей потерянной любви (сначала Стефано, потом Андреа) и утраченной надежде (ее жизнь ей надоела, и она не знала, что с ней дальше делать). Она до смерти скучала по Андреа. Годы в рубрике «Разбитые сердца» не научили ее ничему, она даже не представляла себе, что может быть так больно. Она чувствовала себя вдовой чужого мужа, по которому она тосковала больше, чем по своему. Ей вдвойне грустно: от разлуки с любимым и от облегчения, что она испытала, расставшись с ним. Полный провал любви и надежды. Эти слова, когда-то такие простые и понятные, сейчас казались ей далекими и непостижимыми.
— Что надо делать, если уходит любовь и надежда? Где их заново отыскать? Это не так просто, ведь нельзя прийти в магазин и отвесить себе по килограмму того и другого? Никто не хочет быть отвергнутым, никто не ищет отчаяния. Это случается само собой.
— Вы правы. Но то, что нам кажется ужасным, непереносимым и неприемлемым, всего лишь подводит нас к вопросу: «Какой смысл у моей жизни?» Что на самом деле имеет значение? Действительно ли очередная карьерная ступенька и лишняя сумма на банковском счете принесут мне счастье, решат все мои проблемы?
— В действительности так никто не думает. Но просто просыпается однажды утром и понимает, что несчастлив.