========== Часть 1 ==========
Геральту полегчало сразу, как только суета огромной залы оказалась позади. Раньше он думал, что самое выматывающее в его жизни — это многодневная охота за какой-нибудь хищной тварью, но теперь эта убежденность пошатнулась.
Прием определенно вымотал много сильнее любой охоты. Возможно, оттого, что в этом «котле» оказалось слишком много хищных тварей, в большинстве своем — ядовитых.
Йеннифэр, напротив, была свежа и полна сил. Геральт посматривал на нее, пожалуй, с раздражением. И с умилением, естественно. Казалось, та только хорошела, когда проверяла свои силы и выходила победительницей из схваток. И пусть Геральту это всё было до одного места, не восхищаться любимой женщиной он не мог. И не завидовать — тоже.
Глаза Йеннифэр поблескивали загадочно — от возбуждения и от вина, а нижнюю губу она прикусывала так кокетливо, что Геральт понял сразу — отдохнуть ему не грозит.
— Какое у нее было лицо! — мечтательно протянула Йеннифэр и рассмеялась. — Никогда не забуду!
Геральт почувствовал острую необходимость угодить любимой и галантно заметил:
— Да оно и без того… так себе.
— И поэтому ты смотрел на ее грудь? — Йеннифэр сразу смеяться перестала, но не успел Геральт ощутить холодок где-то в области копчика, как смягчилась. — Ну, грудь-то у нее всяко лучше, поэтому она и прикрывается веером, а сиськи выставляет напоказ. Жалко, что веером нельзя прикрыть отсутствие ума. А впрочем, черт с ней! Как тебе бал?
Геральт гораздо аккуратнее подошел к выбору слов и улыбнулся:
— Платья видел, фигуры видел. Очевидно, цель достигнута?
— Ну уж нет, — Йеннифэр поморщилась. — Что бы ты в этом понимал. У половины присутствующих платья были отвратительно безвкусными, а у другой половины… Но я спрашивала не о бабах, мой дорогой, а о том, как тебе бал.
— Жрать охота, — честно отозвался ведьмак.
Йеннифэр громко вздохнула и даже приостановилась. Геральт с тоской уставился на позолоченные канделябры, которые слабо освещали коридор — видно было, что это на приеме чародеи пускали пыль в глаза, а здесь, подальше от торжества, никому и дела до этого не было.
— Каждый раз, когда я видела тебя в зале, ты что-то жевал, — с глубочайшим неудовольствием произнесла Йеннифэр. — Разумеется, оценить тонкие и деликатные блюда ты не в состоянии, я понимаю, но неужели тебе было мало?
— Тех мыльных стручков? — ведьмак искренне возмутился от несправедливого обвинения. — Или креветок, которых твои милые подружки сожрали у меня из-под локтя? Или, может, иллюзии икры? А от лосося господа чародеи оставили только лимон и чеснок, а их мне есть ты запретила!
— Правильно запретила, — ничуть не смутилась чародейка. — Чеснок противопоказан перед ночью любви, а лимон тебе есть точно было нельзя, потому что когда я на тебя взглядывала, лицо у тебя было такое…
— От лимона оно бы уже хуже не стало, — окончательно оскорбился Геральт, а потом и выдохнул. — Йен, мне не по плечу вкушать креветки и наедаться травой.
— Ладно, — чародейка смилостивилась. — Так уж и быть, доешь наш дорожный запас, а завтра пополним.
— Все лучше, чем ничего, — оставил за собой последнее слово Геральт.
Йеннифэр потащила его дальше по коридору и разговор вела уже о другом:
— Иллюзия икры, значит, тебе не понравилась. А что ты думаешь об иллюзии оргазма?
— Йен, — Геральт почти простонал, — я просто ведьмак. И предпочитаю есть, пить и все остальное по-настоящему. Мне не оценить изысканности несуществующего оргазма. Да и дублет этот, демоны его раздери, таков, что, случись такой конфуз, мне было бы даже не проверить, что у меня со штанами!
— О-о-ох, — чародейка простонала не менее мучительно. — А у меня как раз появилась мысль…
— Не надо, — Геральт на ходу сжал ее предплечье. — Ничего не надо! Давай просто займемся любовью! Ну, ты, я… Ты сказала мне о любви, давай хотя бы в честь этого не на люстре, пожалуйста…
— О, — любимая женщина дотащила его наконец до двери пожалованных им покоев и повернулась вполоборота. Геральт видел, как приподнялась точеная бровь. — Ты хочешь поиграть в простую любовь? Ты — усталый кмет, я — замученная работой в хлеву кметка… Могу создать иллюзию запаха сена… или навоза… Хотя нет, с последним я, пожалуй, погорячилась. Могу-то я могу, но что-то не хочу.
Геральт решительно распахнул перед любимой женщиной дверь и устало вздохнул:
— Я и так себя чувствую, как замученный кмет. Сдается мне, в этой чистенькой зале дерьма больше, чем в любом хлеву.
— Возможно, — не стала отрицать Йеннифэр. — Зато сколько позолоты!
Она змеей проскользнула в дверь и крепко захлопнула ее, едва Геральт успел зайти следом. А потом и шевельнула пальцами, явно собираясь запереться ото всех, но тут ведьмак воспротивился:
— Нет. А вдруг мне надо будет выйти, пока ты будешь спать? Не хочется сигать с балкона, я не Лютик.
— Тогда задвинь засов, — чародейка спорить не стала.
Она повела плечами, явно расслабляясь, и мурлыкнула:
— Так как насчет иллюзий? На чьи сиськи ты смотрел особенно активно, м?.. Я могу принять облик Сабрины. Или Марти. Или… Да кого хочешь!
— Не надо, — вот тут Геральт испугался всерьез, но Йеннифэр уже несло:
— Не нравятся? Правильно, мне тоже не нравятся. А кого тогда? Филиппы? Францески? Хм, да хоть императора Эмгыра, где-то я видела его портрет…
— Не надо Эмгыра, — в ужасе отперся Геральт. — И всех этих — тоже не надо!
— Нет в тебе патриотизма, — нарочито печально вздохнула Йеннифэр и фыркнула. — Раз тебе не хочется показать нильфгаардцам, на чем ты их вертел. Ведьмак, что с тебя взять…
— Йен, — Геральт потянулся к ней и взял за руки, ощутив нежную теплую кожу. — Позволь мне сегодня просто любить тебя. В кровати, на простынях. Лежа. Раздетыми. Без магии и эликсиров.
Чародейка глянула на него снисходительно, а потом вдруг улыбнулась, мечтательно прикрыла глаза…