Он вскочил со стула и обратился уже ко всей аудитории.
— Ребята, вы, кажется, не понимаете ни с первого, ни со второго раза. Так вот третий — контрольный. Переписывать самостоятельные нельзя! — он буквально брызгал слюной и эмоционально жестикулировал, держа в руке кипу бумаг. Можно было догадаться, что там находились наши результаты проверочных. — Я очень разочарован! Большая часть группы написала кое-как с горем пополам на пять баллов из десяти. Это пятьдесят процентов! Товарищи, за такие баллы в итоге я смогу поставить только тройку — твёрдую и уверенную, но точно не четыре! Как я говорил ранее, четвёрка начинается с шестидясяти процентов и до восьмидесяти. Всё, что выше — пять. Пока что на десять из десяти только Архипова и Коломенцев пишут.
Мы с Катей переглянулись. Он не упомянул фамилию подруги, а это означало лишь одно — она написала плохо. Девушка с ужасом смотрела на меня и не понимала, что происходит. Может, ошибка? В следующий миг наши опасения подтвердились.
— Торопова, я вообще не понимаю, здесь ли вы? Почему вы написали на пять баллов? Вы же на красный диплом метите!
Он помотал головой, обернулся снова к Альбине, которая стояла у его стола по стойке смирно и не двигалась, лишь хлопала пушистыми ресницами.
— А вам, Зайцева, отдельный выговор. Ни одного правильного ответа! Эта информация дойдёт прямиком до директора! И меня не остановит тот факт, что он ваш дядя.
Девушка совсем уж сникла. Она молча села обратно и продолжила что-то чиркать в листе. Я положила ладонь на трясущуюся от ужаса руку Кати и чуть сжала. Подруга со слезами на глазах продолжила решать самостоятельную.
После занятия все ребята шушукались. Косо поглядывали на меня и гадали, почему же препод вдруг озверел.
— Ты это, — обратился вдруг ко мне Макс, — забудь, что я тебя на свиданку звал. Лучше Женьку нашего приласкай, а то у него от недотраха совсем крышу снесло. Ты ему не даёшь что ли?
Я грубо толкнула парня в плечо, послала к чёрту и пулей полетела в туалет — умыться и хоть немного отвлечься. Следом семенила обеспокоенная Катька. Как только мы остались наедине, девушка тихо прошептала:
— Может, ты и правда с ним поговоришь? — умоляюще схватила своими тонкими ладонями мои запястья и застыла. — Он же нас всех из-за тебя валит! Понимаешь? — я отвела взгляд в сторону. Обсуждать это совсем не хотелось. — Ты же уже с ним спала, не веди себя, как недотрога!
Я вырвала руки из её цепких ладоней и бросилась из университета. Слышать это от подруги было хуже пощёчины. Но я не собиралась идти у неё на поводу.
Глава 5. Страсть и ревность
Полторы недели молчания — именно столько мне удавалось игнорировать все выпады в мою сторону и обиду Кати. Она пыталась со мной поговорить, подходила в общаге и начинала издалека, пыталась разжалобить. И всё же я оставалась непреклонна. В какой вселенной подруга, шедшая рядом со мной на протяжении последних пятнадцати лет, могла так поступить?
Я старалась войти в её положение, представить, что же чувствовала Торопова, увидеть мир и эту ситуацию её глазами. Но не получалось. Может, потому что я совсем была не способна на такие поступки ради оценок и учёбы?
В первый день нашей ссоры Катя специально громко хлопала дверьми, бурчала что-то под нос, рассуждала вслух о неблагодарной подруге. Хотелось крикнуть ей прямо в лицо вопрос: «А в чём неблагодарность?» Я держалась из последних сил, чтоб не устроить разборки, не броситься с кулаками на одногруппников, которые позволяли себе говорить слишком много, не припереть к стене Женю и заставить всё изменить любыми путями. Положение мне казалось патовым, и я не спешила делать ход в этой жестокой партии.
Отсутствие поддержки в виде лучшей подруги сильно подкосило. Мысли постоянно путались, что сказывалось на работе и успеваемости моих учеников. Я прокручивала в голове все варианты развития событий и старалась найти самый оптимальный путь. Но все попытки рушились на глазах.
СМС для Жени загадочным образом не отправилась. Это был первый шаг, и он сразу же оказался провальным. Вторым в списке стоял разговор с ребятами и попытка объяснить ситуацию, но я не решилась. Посмотрела на смеющихся Макса и Стаса, которые обсуждали нечто интересное вполголоса, и струхнула. Мне почему-то показалось, что они говорят обо мне или наших с Морозовым отношениях.