Неужели он готов к семье? Не спрашивая меня, конечно, тем не менее. Неужели всё настолько серьёзно? Я не решилась задавать лишние вопросы, молча положила подброшенный мне «сюрприз» на приборную панель и уставилась в окно.
За оставшийся отрезок пути я успела привести себя в порядок и успокоиться. Морозов постоянно повторял, как мантру, что всё будет хорошо. Словно сам не верил и пытался убедить целый мир в этом.
Когда мы подъехали к небольшому уже покосившемуся от времени дому, я заметила высокую фигуру у забора. Мужчина выпрямился, закрыл дверь в маленький сарай и повернулся. Его наполовину покрытое шрамами лицо не выражало ровным счётом ничего. Будто всё в жизни в какой-то момент ему стало не интересно. Седые волосы выглядывали из-под ушанки, небрежно наброшенной на голову, жёлто-зелёный выцветший ватник и фуфайка не могли скрыть его худобы.
Они были похожи. С одной лишь разницей: Женя искрил счастьем, в его каре-зелёных глазах постоянно танцевали черти, зато его отец тягу к жизни растерял. Если бы не этот замученный вид и старые вещи, то мужчина мог бы выглядеть очень даже ничего для своих лет.
Геннадий Анатольевич размашистыми шагами пересёк огород и оказался у автомобиля. Его сын сразу же выскочил наружу, кинулся обниматься, и на лице мужчины наконец промелькнула улыбка. Короткая и вымученная.
Когда я совладала с силами и вышла на мороз, они уже наобнимались и спокойно переговаривались. Женя интересовался о ходе лечения, о состоянии его здоровья, а его отец всё отмахивался от сына, как от назойливой мухи, и кривился. Но когда его прозрачно-серые глаза поднялись и встретились с моими, сердце ушло в пятки.
Беззаботность и некое спокойствие с его лица мигом стёрлись, глаза чуть расширились от удивления. Мне даже показалось, что он испытывал открытую неприязнь. Я неловко помялась на месте и глянула с надеждой на Женю.
— Ах, да! — воскликнул парень. — Это моя девушка, Саша Архипова. Саша, это мой отец Геннадий Анатольевич Морозов.
Глаза хозяина сузились и просканировали меня от самых пяток до прикрытой капюшоном макушки. Он насупился и побрёл в дом, бурча что-то себе под нос. Женька пожал плечами и прошептал на ухо, что это нормально, и его отец не слишком гостеприимен. В чём я убедилась уже через пять минут.
В доме было холодно. Тапки нашлись только для любимого сыночка, мне пришлось передвигаться по ледяному полу в одних носках. Слава богу, благоверный вовремя заметил это упущение и отдал свои под недовольный бубнёж его отца.
Женя честно пытался спасти ситуацию, скакал милым зайчиком вокруг Геннадия Анатольевича, пытался развеселить, всучил подарок в конвертике. Но хмурый хозяин изредка кидал недовольные взгляды в мою сторону и резко отворачивался.
Ревнует — к такому выводу пришла я после двадцати минут театра комедии, в котором Женя был главным скоморохом. Мне в тот момент это казалось абсолютно нормальным, ведь у Геннадия Анатольевича никого не осталось. И он защищал своё. Но эта защита не знала границ, как и сам мужчина.
Я достаточно быстро замёрзла, и Женя предложил ехать домой, чтоб не заболеть. В этот момент из кухни прибежал напуганный Геннадий и в срочном порядке вытащил сына на разговор. Конечно, мне хотелось услышать, что они обсуждали. И всё же я решила не совать свой длинный нос в чужие дела, если бы не звонок…
На экране телефона Жени, который он оставил на столе в гостиной, высветилось строгое «Ректор». Я испуганно сглотнула, осторожно взяла гаджет и отправилась следом за мужчинами на улицу. Аккуратно отворила дверь на хлипкую веранду и замерла от ужаса:
— Ты должен её бросить! Немедленно! — буквально кричал Геннадий Анатольевич.
— Что за бред, пап? Почему? Объяснить-то можешь нормально? — усталый голос Евгения звучал совсем тихо.
— Да что ты заладил со своими объяснениями, — ещё больше злился мужчина. — Сказал же, что должен бросить, значит, должен! И нечего отцу перечить!
— Какой ты отец после такого, — перешёл на шёпот.
Я не хотела мешать, думала сбежать, но телефон в руке продолжал вибрировать. Пришлось нарочито громко хлопнуть дверью и затопать по лесенке вниз с жалостливым призывом:
— Женя! Ой, — с наигранным удивлением уставилась на перекошенные от ярости лица мужчин. — Тут тебе ректор звонит, может, срочное что? Извините.
Всучила смартфон в руки Морозова-младшего и улизнула обратно в дом. Уже через минуту Женя вошёл внутрь, помог надеть куртку, и мы быстро поехали обратно в город. Он молчал о их странном разговоре, а я даже и думать не могла, что Женя меня бросит. Судьба перемешала карты. В игру вновь влезла зависть.