Я тяжело задышала и резко отвернулась к окну. Было плевать на людей, что могли услышать ссору, на то, как я выглядела в глазах опытного и взрослого Женьки.
«Как маленькая дурочка!» — ответила на свой же мысленный вопрос и прикрыла ладонями лицо.
Впервые за долгое время просторная двушка давила, заставляла мою душу метаться в нерешительности, а я сама хотела оказаться в деревне: уткнуться носом в плечо отца и разрыдаться. Он бы гладил меня по волосам и отпаивал горячим чаем с баранками. Мама бы по своему обыкновению ворчала, пекла пирожки с капустой и вздыхала от переживаний. Я вновь мечтала вернуться в детство.
Ласковое прикосновение холодных пальцев к щеке сработало, как ушат воды на голову, как отрезвляющий душ после недельной пьянки.
— Девчушечка, — мягко обратился Женя, — я бы забрал тебя с собой. Не оставил бы тут ни за что на свете.
— А моё мнение ты спросил? Спросил ли ты хоть раз у меня, хочу ли я ехать с тобой? Поинтересовался, о чём мечтает твоя девушка? Или ты так и планировал — поматросить и укатить в Москву?
Из горла вырвался хрип, больше похожий на стон отчаяния. Пальцы Жени, которые до этого поглаживали меня нежно по коже, застыли и внезапно пропали. Я резко открыла глаза, обернулась и посмотрела на отступившего Морозова. Он не двигался, лишь пялился куда-то в тёмное окно и сжимал с силой челюсти, отчего желваки «ходили».
— Значит, ты всё решила? — сухо и отстранённо проговорил он, сложил руки на груди и сделал ещё один маленький шаг назад. — Значит, моё мнение не учитывается? Ещё нужно определить, кто кем пользовался и кто кого бросает.
Он весь сквозил обидой и болью. Закрытая поза, отрешённый взгляд, отсутствие какого-либо интереса ко всему происходящему. Женя коротко глянул на настенные часы и вышел из кухни почти неслышно, унося за собой частичку меня.
В голове всё перемешалось, превратилось в самую настоящую кашу. И я никак не могла сделать следующий шаг, на который настроилась ещё в кабинете директора.
Всё должно было пройти безболезненно и тихо, а получилось… как получилось. Даже расставание со Стасом далось мне намного легче. И всё же сердце предательски сжималось, когда я бродила по спальне и спешно собирала вещи.
С каждым движением голова кружилась сильнее, в висках стучало интенсивнее, а в ушах шумело всё громче, пока я вся не превратилась в огромных ходячий жужжащий улей. Когда проходила мимо входа в гостиную, заметила, что Морозов стоит на балконе и курит. Одну за одной.
— Ты куда на ночь глядя? — хмуро уточнил парень, как только зашёл в комнату и застал меня за вытаскиванием зимней куртки из дивана, и, чуть подумав, уточнил: — Я здесь лягу, ты можешь спокойно спать на кровати.
— Я, пожалуй, поеду, — пожала плечами, с грохотом закрыла ящик дивана и без лишних эмоций вышла в коридор.
— Саша, не дури, — грозно отрезал парень. — Уже поздно, на улице темно.
— Знаю, — прошептала я едва слышно, закинула парку на плечи, не застёгивая, не натягивая на голову шапку и не обматываясь шарфом, подхватила сумку в руки и буквально выбежала в подъезд.
Женя кричал в спину что-то о моей дурости и упрямстве, но я не могла остановиться. Бежала со своей поклажей сначала на морозную улицу, а потом побрела к ближайшему магазину, дабы согреться и вызвать такси.
Хотелось оказаться в общежитии и наконец расслабиться, дать волю чувствам, которые захлёстывали с головой, и всё же приходилось держаться. Потому что я не должна быть слабой. Потому что обязана пережить всё и стать счастливой.
Такси долго не приезжало. Я топталась в маленьком магазине на виду у недовольной кассирши и виновато улыбалась. Женщина только вздыхала и делала вид, что не замечает.
Из-за того, что ждать пришлось почти двадцать минут, я почти опоздала в общежитие. После двенадцати двери обычно закрывались, вахтёры ложились спать и плевали на беспризорных студентов с высокой колокольни. Мне удалось проскользнуть в затихшее здание за пять минут до конца.
— Бродят тут, — ворчала женщина и возилась с замком тяжёлой железной двери.
Стоило мне войти на лестницу, как в кармане зазвонил телефон. На экране высветилось короткое «Женька». Дрожащей рукой сначала трубку.
— Ты добралась? — обеспокоенно спросил парень. — Где ты сейчас? Всё хорошо?
— Я в общаге, — проскрипела в ответ.
«Положи трубку, скинь, сбросить вызов,» — мысленно молила саму себя.
— Я уже скучаю по тебе, девчушка, — неловко признался парень и перешёл на шепот: — Я не отступлю так просто. Думаю, тут и без слов всё понятно, но ты очень дорога мне. Я не хочу ехать в Москву один, без тебя мне делать там нечего.