– Я не могу, – шепчу я лицу в зеркале, пока вожусь с отсеком коробочки для лекарств, в котором лежат утренние таблетки. – Он не знает всей ситуации. Я еще не готов.
Проглотив таблетки, я одеваюсь и подхожу к окну. Приподняв плед, я выглядываю в окно: сегодня один из дней, когда нет ни солнца, ни дождя, всё окрашено в серо-голубые оттенки; небесный свет как будто бы горит только вполсилы. Я сразу отворачиваюсь, заметив мужчину в шлеме, плотно облегающей футболке и велошортах, который на велосипеде подъезжает к моему общежитию. Он останавливается у подъезда, смотрит на окно, у которого стою я, и вытаскивает мобильник. Ульф Сульстад довольно крепкого сложения, ростом примерно метр девяносто пять. Он почти лысый, с плотным пучком рыжих волос на затылке, собранных в конский хвост. Ульф чем-то напоминает самурая.
Я отпускаю плед и иду к дивану, как только телефон начинает звонить.
– Доброе утро, Торкильд, – произносит запыхавшийся Ульф, когда я наконец беру трубку. – Анникен Моритцен недавно звонила, сказала, что получила от тебя сообщение.
– Верно. – Я опускаюсь на диван и пытаюсь сосредоточиться на покалывании в щеках, чтобы усилить его и предоставить боли контроль над собой. – Я не могу туда поехать.
– Почему?
– В этом нет смысла.
– Почему?
– Арне сказал, что их сын мёртв.
– И он в этом прав.
– Господи, – в отчаянии выкрикиваю я, – ну так и чего вы, чёрт подери, от меня ждёте?
– Мы делаем это для Анникен, – спокойно отвечает Ульф. – В один из дней они найдут её мальчика. Мерзкого и распухшего от пребывания в море, где им питались рыбы и крабы. Но это всё ещё её сын, понимаешь? Я пытаюсь тебе объяснить, что она не в состоянии вынести всё то, что скоро случится. А ты ведь говоришь на полицейском языке, ты знаешь, как делаются такие дела, что за чем идёт. Наверное, для неё это в первую очередь способ доказать себе, что она не сдаётся. Никто не сможет сдаться, пока не узнает правду, Торкильд. Пока не пройдены все пути. Неужели ты не согласен?
Я не отвечаю, просто сижу с мобильником в руке и смотрю в сторону окна, накрытого флисовым пледом.
– Спускайся, Торкильд, – продолжает Ульф, не дождавшись от меня ответа.
– Нет, – мой голос срывается, и слёзы уже проступают, но заплакать я не могу из-за воспаленных слезных каналов.
– Тогда впусти меня, и я поднимусь к тебе.
– Не хочу.
– Либо ты спускаешься, либо впускаешь меня – иначе я никуда не уйду.
– Ты не сможешь, – отвечаю я, не найдя лучшего аргумента, – тебе нужно на работу.
– Утренние часы я сегодня запишу на твой счет, – отвечает Ульф, всё ещё держа себя в руках, все ещё не закурив. Все ещё не желая сдаваться.
– Чёрт побери! – я вскакиваю с дивана. – Ну как можно быть таким упрямым?! Понять не могу! И что – вот поеду я туда и буду бродить по этому гребаному острову в поисках парня, о котором все говорят, что он мёртв, что он утонул и навсегда ушёл в мир иной?
– У меня, кстати, есть еще одна причина, чтобы отправить тебя туда.
– И это?..
– Элизабет.
– Моя сестра? А она тут при чём?
– Ни при чём.
– Ну и?
– Когда ты её в последний раз видел?
Я упрямо повожу плечами.
– Я хочу, чтобы ты с ней поговорил, когда окажешься там.
– О чём?
– О себе, о том, через что ты прошёл.
– Зачем?
– Отнесись к этому, как к обязательному этапу твоей новой жизни, Торкильд. Ты больше не ведешь допросов. Сборщика информации больше нет, он лишён чести и звания. Теперь ты такой же, как и все мы… распространитель информации. Как болезненно, наверное, это принять.
Неделикатность психологических приёмов Ульфа может быть трудно перевариваемой пищей для уверенных в себе людей с завышенным эго. К счастью для меня, моё эго мертво, а уверенность в себе давно съехала от меня на другую квартиру с улучшенными условиями.
– Тебе нужно окружить себя ответственными людьми, – продолжает Ульф, – но кроме этого, тебе нужно обрести крепкую систему ценностей вне терапевтического круга. И первый человек, которого я хотел бы, чтобы мы ввели в эту парадигму, – твоя сестра Лиз. Я знаю, что ты любишь её сильнее, чем ты можешь себе признаться. Кстати, я подумал над тем, о чём мы вчера говорили, и решил выписать тебе рецепт на оксикодон в дорогу, так что у тебя будет препарат с быстрым эффектом, если он тебе понадобится. Что думаешь?
Я чувствую, как начинает покалывать в диафрагме и выше, вдоль позвоночника, до самого затылка, и одновременно с этим увеличивается слюноотделение.