– Боже! Стоит и мурлыкает!
Марк не заметил, как вошел в класс Странк, учитель физкультуры. Уходя, Глория оставила открытую настежь дверь.
– А-а-а, – сказал Марк, – падший ангел!
– Боже, Марк, куда это ты вознесся?
– В небеса. И не вознесся. Я всегда как бы там. Не понимаю, почему ты меня недооцениваешь…
– Да-а, слушай-ка! – воскликнул Странк, как всегда распираемый сплетнями. – Ты насчет Мэркисона слыхал?
– Нет, – ответил Марк, подражая манере Странка.
– Ну и спустили же с него штаны сегодня!
– Да ну!
Как обычно, Странк расхохотался еще до того, как рассказал очередную историю.
– Ты ведь знаешь, каким дьявольским сердцеедом он себя считает!
– Еще бы! – сказал Марк, хотя знал, что Странк говорит это о каждом преподавателе.
– Глория Ангстром у тебя, да?
– Конечно.
– Ну так вот, сегодня утром Мэрки перехватывает записку, которую она написала, а в записке говорится, что она считает его чертовски интересным парнем и что она его любит…
Странк помолчал, ожидая, что Марк что-нибудь скажет. Он тоже молчал. Тогда он продолжал:
– Он был в таком восторге, что от него аж пар шел… Но… слушай дальше… То же самое произошло вчера с Фрайбергом на истории! – Странк расхохотался и хрустнул пальцами. – Девка слишком тупа, чтобы самой придумать такое. Мы все считаем, что это затея Питера Форрестера…
– Возможно, – согласился Марк.
Странк проводил его до учительской, на ходу описывая выражение на лице Мэркисона, когда Фрайберг (без всякой задней мысли, учти!) рассказал о происшедшем…
Марк набрал шифр на замке своей кабинки.
– Извини меня, Дэйв, – сказал он. – Меня в городе жена ждет…
Странк был чересчур толстокож, чтобы уловить неприязнь в голосе Марка.
– А мне надо топать в спортзал, – сообщил он. – Маменькиных крошек не положено вести сегодня на воздух: дождь идет, того и гляди мамочки начнут писать ругательские записки учителю…
Все той же гусиной походкой он направился к спортзалу. Затем, обернувшись в конце коридора, крикнул:
– Только ты не говори сам-знаешь-кому!
Марк Проссер взял из кабинки пальто и натянул его, затем надел шляпу, влез в галоши, при этом больно придавив указательный палец, и снял зонтик с крючка. Он хотел раскрыть его прямо там, в пустом холле, шутки ради, но потом передумал.
А девчонка почти плакала. В этом он был уверен.