Нельзя сказать, что за все эти годы они ни разу не встретились. Они вечно натыкались друг на друга на математических олимпиадах, научных ярмарках, днях открытых дверей в университетах, чемпионатах по ораторскому искусству и робототехнике, курсах по литературному мастерству и программированию и мероприятиях, где чествовались выдающиеся ученики. Потому что неважно, где ты учишься – в заурядной государственной школе на востоке (Сэм) или в крутой частной школе на западе (Сэди), – важно одно: если на плечах у тебя голова, а не кочан капусты, то в Лос-Анджелесе ты ходишь одними и теми же стежками-дорожками вместе с подобными тебе уникумами. Они постоянно обменивались взглядами через головы высоколобых подростков. Порой она одаривала его улыбкой, словно подтверждая, что пакт о ненападении остается в силе, а затем присоединялась к своим неизменным спутникам – хищной ватаге бесподобных юных интеллектуалов. К мальчикам и девочкам в стильных дорогих очках, превосходивших Сэма всего лишь богатством, белизной кожи и крепостью зубов. Он сторонился их. Не желал, чтобы его считали очередным гиком-уродцем, которые так и вились вокруг Сэди. Иногда он представлял ее в роли злодейки: воображал, как она предавала его, отворачивалась, отводила глаза. Однако она ничего такого не делала, а жаль. Ему было бы намного легче.
Он знал, что она поступила в Массачусетский технологический университет, и гадал, пересекутся ли когда-нибудь их пути. Сам он учился неподалеку, в Гарварде, и за два с половиной года не предпринял ни единой попытки хоть как-то приблизить их встречу. Не предприняла этой попытки и она.
И вдруг возникла перед ним во плоти и крови. Сэди Грин… Он чуть не разрыдался. Кусочки мозаики сошлись. Словно ученый, годами бившийся над ускользавшим от него доказательством теоремы, он внезапно посмотрел на задачу свежим, незамыленным взглядом и увидел очевидное и единственно верное решение. Сэди. Да.
Он уже было окликнул ее, но вовремя спохватился, припомнив, сколько воды утекло с тех пор, как они с Сэди оставались наедине. Невероятно. Подумать только, он так молод, а ему давит на плечи груз прожитых лет. И надо же, он совсем позабыл, что презирает ее. «Время, – изумился он, – тайна за семью печатями». И тут же поправил себя: «Нет, время – математически вычисляемая величина, но сердце, точнее часть мозга, отвечающая за работу сердца, – вот тайна за семью печатями».
Вдоволь налюбовавшись околдовавшей толпу рекламой, Сэди развернулась и направилась к платформе красной ветки метро. К платформе приближался поезд.
– СЭДИ! – не удержавшись, заорал Сэм, но крик его потонул в грохоте прибывающего поезда и обычном для метро человеческом гомоне.
Девочка-подросток, надеясь подзаработать, играла на виолончели что-то зажигательно авангардное. Мужчина в узорчатой жилетке учтиво спрашивал прохожих, не найдется ли у них свободной минутки для беженцев-мусульман из Сребреницы. Сэди пристроилась рядом с киоском, продававшим фруктовые коктейли за шесть долларов, и в тот миг, когда Сэм окликнул ее, ожил, зажужжав, блендер, и спертый, удушливый воздух подземки наполнился ароматами цитрусов и земляники.
– Сэди Грин! – снова завопил он.
И снова она его не услышала. Он как мог ускорил шаг. Странно: всякий раз, когда он прибавлял ходу, ему представлялось, что он участвует в дурацком парном забеге и его нога накрепко связана с ногою партнера.
– Сэди! СЭДИ! – взывал он, чувствуя себя дурак дураком. – СЭДИ МИРАНДА ГРИН! ТЫ УМЕРЛА ОТ ДИЗЕНТЕРИИ!
Слава небесам, она обернулась. Внимательно оглядела толпу, заметила Сэма, и губы ее неторопливо, словно розы, расцветающие в замедленной киносъемке, виденной Сэмом на уроке физики в старших классах, расплылись в улыбке. Чудеснейшей и, забеспокоился Сэм, чуточку фальшивой. Сияя улыбкой, ямочкой на щеке и крошечной щербинкой между верхними зубами, Сэди двинулась на него, и, как померещилось Сэму, толпа тотчас отхлынула в разные стороны – чудо, никогда не удававшееся ему самому.
– Это моя сестра умерла от дизентерии, Сэм Масур, – рассмеялась она. – Я же умерла от истощения и укуса змеи.
– И потому, что не захотела пристрелить бизона, – напомнил Сэм.
– Ну пристрелила бы я его, а что толку? У него же не мясо, а тухлятина!
Она обвила его руками.
– Сэм Масур! Как долго я ждала нашей встречи!
– Мое имя есть в телефонном справочнике, – многозначительно сказал Сэм.
– Но я-то хотела, чтобы все получилось само собой. Естественно и гармонично. Так, как сейчас.