Карл был рад, когда они достигли кафе «Инглатерра» на западной стороне центрального парка. Модное кафе, где было принято назначать встречи. Как всегда, здесь собрались посетители всех племен и народов, профессий и видов торговли. Сюда приходили испанские офицеры, бизнесмены и юристы, священники. Были здесь и дамы, разодетые в платья, яркостью расцветок соперничающие с оперением птиц из джунглей (кстати, большая часть платьев состояла из перьев, позаимствованных у этих самых птиц). Здесь были торговцы из всех европейских стран; были здесь английские плантаторы и даже несколько американских журналистов или табачных оптовиков — не разберешь. Люди сидели за столами, стояли в проходах, пили пиво, пунш, виски. Говорили, смеялись, ссорились. Народ толпился и внизу, в основном зале, и в баре наверху. Кто-то поздно завтракал, кто-то рано обедал, кто-то попросту пил кофе.
Сеньор Глогауэр и Карл вошли в кафе навстречу гомону голосов. Сеньор Глогауэр важно шел, кивая знакомым, улыбаясь друзьям. Наконец, он нашел место для себя.
— Думаю, тебе лучше постоять, Карл, пока не освободится второй стул, — сказал он. — Как всегда, лимонад?
— Спасибо, папа.
Карл мечтал об одном: поскорее оказаться дома и засесть с книжкой в прохладном полумраке детской.
Сеньор Глогауэр изучал меню.
— Ну и цены! — воскликнул он. — Клянусь, с прошлой недели они выросли вдвое!
Человек, сидящий напротив, хорошо говорил по-испански, но явно был англичанином или американцем. Он улыбнулся сеньору Глогауэру.
— У вас в народе верно говорят. Вас держат в блокаде не военные корабли, а ваши же торгаши.
Сеньор Глогауэр сложил губы в осторожную улыбку.
— Наш собственный народ разоряет нас, сеньор. Вы совершенно правы. Торговцы высасывают из нас все жизненные соки. Сейчас они все валят на американцев, но я знаю, что это все их рук дело. Они еще заранее забили все склады продовольствием, чтобы во время блокады нажить себе состояние. Вы посетили нас в трудное время, сеньор.
— Да, я понимаю, — сухо сказал незнакомец. — Когда американцы придут сюда, все будет лучше, ведь так?
Сеньор Глогауэр пожал плечами.
— Нет, если прав Ла Луча. Я читал вчера в газетах о тех зверствах, которые американские бандиты учинили в Сантьяго. Они не просыхали от пьянства. Они воровали. Убивали честных граждан, стреляя в них просто так, для забавы. И это, скажу я вам, не самое худшее, — сеньор Глогауэр многозначительно посмотрел на Карла.
Подошел официант. Сеньор Глогауэр заказал кофе для себя и лимонад для Карла. Карл стоял и думал, едят ли американцы детей.
— Уверен, что газетчики преувеличивают, — сказал незнакомец. — Подумаешь, несколько отдельных случаев.
— Возможно. — Сеньор Глогауэр сложил руки на набалдашнике трости. — Но я боюсь, что если они придут сюда, я… или мой сын, мы можем оказаться одним из этих «отдельных случаев». Думаю, если американские бандиты войдут в Гавану, нас точно убьют.
Незнакомец рассмеялся.
— Я понимаю вас, сеньор. — Он повернулся в своем кресле и поглядел через окно в Парк. — Но рано или поздно Куба станет хозяйкой своей собственной судьбы.
— Возможно, — сеньор Глогауэр смотрел, как официант ставит перед ним кофе.
— Вы не сочувствуете инсургентам?
— Нет. А с чего бы мне им сочувствовать? Они свели на нет мой бизнес.
— Как я понимаю вас, сеньор! Ну ладно, мне пора.
Он встал. Карл про себя отметил, что человек этот выглядит больным и усталым. Незнакомец надел свою слегка потрепанную шляпу.
— Было приятно поговорить с вами, сеньор. Желаю удачи!
— И вам тоже удачи, сеньор!
Сеньор Глогауэр кивнул на пустое кресло. Карл с наслаждением уселся. Лимонад был теплый. У него вкус мошек, подумал Карл. Он посмотрел вверх, на лопасти огромных электрических вентиляторов, вращающиеся под потолком. Вентиляторы установили лишь в прошлом году, но на лопастях уже виднелись пятна ржавчины.