— Мистер Коврин?
Человек был, похоже, удивлен и несколько мгновений колебался, прежде чем ответить. У Коврина были бледно-голубые глаза и высокие скулы. На скулах был румянец, который странно контрастировал с его бледной кожей. Он кивнул.
— Да, Коврин это я.
— У меня для вас письмо, сэр.
Карл вытащил изрядно промокший конверт из-за пазухи. Чернила расплылись, но фамилию Коврина все еще можно было разобрать. Коврин нахмурился и настороженно огляделся, прежде чем открыть конверт и прочесть записку. Когда он начал читать, губы его слабо зашевелились. Прочтя записку, он с высоты своего роста поглядел на Карла.
— Кто тебя послал? Песоцкий?
— Низенький такой человек. Он не сказал мне своего имени.
— Ты знаешь, где он живет?
— Нет.
— А этот адрес тебе знаком? — русский взмахнул письмом.
— Какой адрес?
Коврин сдвинул брови и медленно проговорил:
— Перекресток Тринити-стрит и Фалмут-роуд. Приемная хирурга. Это в Саутворке, так?
— Это на другой стороне реки, — сказал Карл. — Туда шагать и шагать. Впрочем, вы можете взять кэб.
— Кэб — это ты хорошо придумал. Ты говоришь по-английски?
— Да, сэр.
— Сможешь объяснить кучеру, куда нам надо?
Вокруг почти уже не было эмигрантов — все разошлись. Коврин, должно быть, сообразил, что начинает являть собой подозрительное зрелище. Он схватил Карла за плечо и повел его к выходу, показав чиновнику клочок бумаги. Клочок, похоже, удовлетворил чиновника. Снаружи у выхода стоял кэб. Кэб был ветхий, а лошадь и кучер и того старее.
— Вон, — пробормотал Коврин по-русски. — Это ведь кэб, точно?
— До Саутворка дорога длинная, сэр. Мне не сказали, что… — Карл попытался освободиться от хватки русского.
Коврин прошипел что-то сквозь зубы и полез в карман своего пальто. Оттуда он вытащил полсоверена и сунул его Карлу.
— Это тебя устроит? Этого хватит, чтобы оплатить твое драгоценное время, маленький ты каналья?
Карл схватил монету, пытаясь скрыть восторг. Это было в два раза больше, чем ему предложил коротышка. И он получит и те деньги тоже, если поможет этому русскому, Коврину.
Карл закричал кэбмену:
— Эй! Этот джентльмен и я — мы желаем ехать в Саутворк! На Тринити-стрит! Давай там, пошевеливайся, раскочегаривай свою колымагу!
— А заплатить-то вы сможете? — буркнул старик, сплевывая. — А то на вид-то вы что-то не того, чтобы заплатить. А то задаром мне всех возить накладно. — Он со значением оглядел площадь вокруг себя, где никого не было. Дождь поливал склады, мостовую, кирпичные стены, возведенные без всякой видимой цели. В отдалении виднелись последние группки эмигрантов, уныло тащившиеся следом за подводами, везшими их багаж и детей.
— Половину вперед.
— Сколько это? — спросил Карл.
— Скажем, так. Три обрезка сейчас, восемнадцать на месте.
— Это слишком много.
— Не нравится — не ешь.
— Он хочет три шиллинга, — сказал Карл русскому. — Половину теперь. У вас есть восемнадцать пенсов?
С усталым недовольным видом Коврин вытащил из кармана пригоршню мелочи. Карл взял три шестипенсовика и дал их кэбмену.
— Ну вот, теперь порядок, — сказал тот. — Давайте, залазьте, что ли.
Он теперь говорил покровительственно. По всей видимости, это следовало понимать как дружеский тон.
Колымага затрещала и застонала, когда кэбмен хлестнул кобылу. Пружины сиденья жалобно стонали. Рессоры, казалось, пели предсмертную песню. Однако все это шаткое и ветхое сооружение на диво быстро двигалось из района доков к Тауэр-бридж, то есть к ближайшему мосту на южный берег — в Саутворк.
Под мостом как раз проходил корабль. Мост был разведен. Перед ним выстроились в длинную очередь экипажи. Пока кэб стоял, Карл смотрел в окно на Уэстсайд. Небо над этой частью города казалось светлее, а дома чище. Карлу всего лишь раз довелось побывать в западной части Лондона. Он видел здание Парламента и Вестминстерское аббатство. Карлу повезло. Он увидел эти здания при солнечном свете. Они были очень высокими и просторными. Карл решил тогда, что, должно быть, это дворцы воистину великих людей.
Кэб дернулся. Они снова поехали. Кэб проехал через мост, на мгновение оказавшись в облаке дыма, оставленного трубами проходившего корабля.