Он хотел было продолжить молитву, но в это время чья-то крепкая рука легла на его плечо. Верховный жрец поднял голову. Позади него стоял предводитель стражников фараона:
– Ты помолился. Это хорошо. Фараон пришел к тебе.
– Вы хотите убить меня прямо здесь, у ног могущественного Бога?
– Это не тебе решать. Встань! Наш правитель идет.
В храм Атона в сопровождении воинов и свиты жрецов вошел Рамзес Второй. Он был бледен, под красными от недосыпания глазами залегли темные круги. Верховный жрец сразу понял, что решение казнить его далось фараону с большим трудом. Он взглянул на самодовольные лица своих подчиненных жрецов и подумал, что у них сегодня будет праздник, они весело и шумно отпразднуют победу над ним. Но принесет ли им эта смерть радость в будущем? Верховный жрец выпрямился, всем своим видом демонстрируя непреклонную волю.
– Мой повелитель, приветствую тебя! Ты сегодня пришел рано. И как я понял, не станешь преклонять колени перед Единым Богом Атоном, как это делал раньше при своем отце. Я догадываюсь, зачем ты прибыл так рано в храм. Эта стая гиен, – верховный жрец бросил презренный взгляд на своих подчиненных, – которая пресмыкалась передо мной многие годы, умоляя об увеличении подати с простых людей для своих храмов во имя несуществующих идолов, теперь почувствовала власть. Для них храмы – это источник богатства, и не более того. Но то, что ты, сын великого Рамзеса, пошел на убийство отца ради восшествия на трон – это самый страшный грех. Я знаю, вы решили убить меня. Я не боюсь смерти. И презираю всех вас, жрецов с мелкими душонками, для которых нет ничего святого.
Священнослужители в гневе набросились на верховного жреца, желая разорвать его на куски, но Рамзес Второй поднял руку:
– Подождите!
Толпа боязливо отпрянула назад. Фараон подошел к верховному жрецу и тихо прошептал ему на ухо, чтобы никто не услышал его слов:
– Отрекись от Атона, и я дарую тебе жизнь. Ты останешься, как и прежде, главным жрецом страны. Просто скажи три слова: «Отрекаюсь от Бога Атона». Три слова – и твоя жизнь вернется в прежнее русло. У тебя будут власть, деньги, огромное влияние. Зачем ты обрекаешь себя на мучительную смерть, если все можно изменить всего тремя словами? – Фараон положил руку на плечо верховного жреца. – У меня нет обид на тебя, и, если честно, мне не хотелось бы видеть во главе жрецов другого человека. Вместе мы могли бы многое сделать. Ты умен, тебя любит народ, твой авторитет в Египте высок. Зачем лишать себя жизни ради того, что придумал мой отец? Богов много, а твоя жизнь – одна, оставь ее для себя.
Верховный жрец решительно скинул руку фараона со своего плеча.
– Ты предал отца, дав возможность этим шакалам убить его. Но я не такой, как ты. Что такое жизнь, полная мук изменника? Я не отрекусь от Атона никогда.
Фараон отошел в сторону:
– Что ж, про твой нрав мне многое говорили. Ты не хочешь принять мое предложение, – Рамзес Второй снова протянул руку собеседнику. – В последний раз прошу тебя: отрекись от своего Бога, и мы станем, как прежде, друзьями.
– Нет! Я не могу быть другом изменнику, – верховный жрец демонстративно отвернулся от могущественного правителя.
– Вот видите, какой он высокомерный, ставит себя выше самого фараона, его надо казнить. – Рамзеса Второго окружила толпа жрецов, изо всех сил старавшаяся убедить правителя жестоко покарать бунтовщика.
Фараон ударил посохом об пол. Жрецы испуганно замерли и стали медленно отходить от правителя, искоса поглядывая на него.
– Так ты принимаешь мое предложение? – глаза Рамзеса Второго налились яростью.
– Нет! – на весь храм выкрикнул верховный жрец.
Лицо фараона посерело, щеки обмякли, глаза потухли:
– Что ж, воля твоя, – он знаком позвал к себе начальника стражи. – Тогда приступайте!
Четверо воинов подбежали к верховному жрецу и грубо сорвали с него священные одежды. Он пытался оттолкнуть от себя солдат:
– Вы хотите казнить меня прямо здесь, в храме?! Вы не боитесь Бога? Небеса покарают тебя за это!
Солдаты остановились, с испугом глядя на Рамзеса Второго. Фараон молчал. Жрецы стали медленно окружать правителя:
– Вот видите, какой он. Вы ему хотели даровать жизнь, а он все еще демонстрирует свое превосходство над вами. Разве такого человека можно прощать?