— Нет.
— Это система угнетения, похожая на феодальный строй средневековья. Арендаторы земли моего отца были привязаны к земле кабальными договорами, которые подписали их предки еще двести лет назад. Условия этих договоров были очень тяжелыми, начиная с того, что владельцу поместья нужно было платить натуральный оброк в виде одной десятой всего, что произрастало или производилось на его землях, плюс годовая рента в размере трехсот долларов. Кроме того, каждый крестьянин должен был трудиться определенное время на строительстве дорог и домов, нарубить и привезти шесть футов дров для поместья, а также отработать три дня на своего господина вместе с лошадью и повозкой.
Сет поднял руку, чтобы ей было удобно помыть подмышку.
— А почему крестьяне не могли взять и уйти?
Она покачала головой.
— Большинство просто не осмеливались. Система держала их в такой нищете, что они не могли скопить достаточно денег, чтобы все начать заново. К тому же их семьи жили там несколько поколений, и они считали поместье своим домом. Вандерлины были одной из таких семей.
— Они были крестьянами?
— Нет, пивовары, и очень умелые, надо сказать. Их пиво с самого начала пользовалось спросом. Так что к тому времени, когда родился Мартин, семья Вандерлинов могла быть очень богатой, если бы не огромные пошлины, которые система патронажа накладывала на все товары, продававшиеся за пределами поместья.
— Эти пошлины наверняка были незаконными, да?
— Большинство арендаторов так считали, — отозвалась Луиза, нежно прикасаясь к коже над его сломанным ребром. — В результате они создали союз для борьбы за ликвидацию системы патронажа.
Она умолкла, пока смачивала полотенце, и возобновила рассказ, когда начала протирать его живот:
— Союз, однако, раскололся, у них не было единства в том, как добиться своей цели. Половина считала, что лучше всего рассказать о злодеяниях Ван Кортланда при дворе, перед королем, и таким образом добиться отмены патронажа. Остальные были уверены, что здесь нужны более действенные средства. Эти сторонники действенных средств вскоре избрали свой собственный путь. Для начала они сожгли портрет моего отца на троне, где он обычно восседал, собирая годовую ренту.
Луиза спустила одеяло до его колен и одним уверенным движением протерла полотенцем нижнюю часть его живота.
— Когда мой отец отомстил, выгнав тех, кто, по доносам его шпионов, сжег портрет, дело приняло другой оборот. Теперь мы не могли выехать из поместья, чтобы не столкнуться со сторонниками союза. Во время одного из таких столкновений я встретила твоего отца.
Сет приоткрыл глаза и посмотрел на нее.
— Мой отец был сторонником жестоких мер?
Она быстро отрицательно покачала головой.
— Он оказался там случайно. Я возвращалась от школьной подруги, у которой гостила две недели, когда мою карету встретила толпа из членов союза. Обоих моих охранников вытащили из седла, а моего кучера сбили брошенным камнем. Лошади испугались шума и пронесли неуправляемую карету почти целую милю, пока та наконец не перевернулась.
— Просто чудо, что ты не убилась, — заметил Сет.
Мокрое полотенце скользнуло по его бедру.
— Более удивительно то, что я даже не ушиблась, хотя перепугалась до смерти. Можешь представить мое облегчение, когда тут появился твой красивый отец и настоял на том, чтобы проводить меня в поместье. Он был таким внимательным и очаровательным, что когда мы добрались до дома моего отца, я оказалась в полном смятении. После этого я стала искать «случайных» встреч с ним.
Она принялась за другое бедро.
— До моих разговоров с Мартином я полностью не представляла систему патронажа и не понимала ее несправедливости. Я даже не понимала, почему напали на мою карету. Но Мартин быстро открыл мне глаза.
Одеяло сдвинулось ниже, к его икрам.
— Потом мы полюбили друг друга и встречались в заброшенном доме на ферме в паре миль от поместья. Ты, конечно, понимаешь, чем мы занимались во время наших свиданий. Естественно, я скрывала наш роман от отца. Он лелеял надежду выдать меня замуж за пожилого овдовевшего соседа, Корнелиуса де Виндта, и выгнал бы Вандерлинов, как только заподозрил бы о моих чувствах к Мартину.
— Я был зачат в том заброшенном доме?
— Да. Хотя твой отец узнал об этом только много лет спустя. — Она начала протирать его ступню. — Но не потому, что я намеренно скрывала от него это. В то утро, когда я собиралась сказать ему, меня позвали в кабинет отца. Он…